Майор сдержал слово, и мы в самом деле жили хорошо, да он и не мог поступать иначе, потому что на неблагоразумные издержки недоставало у меня денег. Между тем зимний сезон уже прошел, и все выезжали за город. Оставаться в Лондоне значило напрасно терять деньги, и потому мы советовались, куда нам ехать.

— Ньюланд, желание ваше делает честь моей рекомендации, и я надеюсь, что в следующую весну вы сделаете себе хорошую партию. Поверьте мне, что между множеством низких душ, которых вы встречали, есть дочери и матери, которые не думают о богатстве.

— Что вы это, Карбонель, я никогда не думал слышать вас проповедующим мораль.

— Правда, Ньюланд, и может быть, этого долго не случится со мною. Свет для меня — устрица, и, чтобы жить, я должен уметь раскрывать ее. Когда я был доверчив, неопытен, невинен, более даже, нежели вы при первом вступлении на мое попечение, тогда я терпел много от доверчивости; теперь же, когда совсем оставил все эти добрые качества, живу совершенно счастливо. Мы должны сражаться со светом собственным его оружием, между тем, как я и прежде вам говорил, можно найти чистое золото со смесью дурного и невинное сердце посреди разврата. Если вы женитесь, то постараюсь вам выбрать такую жену, которая бы имела все лучшие качества, хотя богатство вам и не нужно.

— Будьте уверены, Карбонель, я никогда не женюсь на бедной.

— Не ожидал, чтобы вы так скоро поняли мои уроки.

— Но почему, майор, вы так заботитесь о моей женитьбе?

— Оттого, что вы, наверное, сделаетесь игроком, живо продуете все, и мне нечем будет около вас попользоваться. А если вы женитесь, тогда к моим услугам я буду иметь верную квартиру и стол, если приобрету благосклонность вашей супруги. Надеюсь, что это самое лучшее стремление с моей стороны. — И, окончив свою речь, майор расхохотался.

— Карбонель, я уверен, что в вас более хороших чувств, нежели дурных, что свет изменил вас до настоящего вида, и если этот же свет не лишил вас собственного мнения, то вы бы наверное остались и до сих пор великодушным человеком; даже и теперь видно, как у вас натура берет верх над привычками; и если вы делаете что-нибудь не совсем честное, то это не от бесчестности, а от бедности.

— Вы совершенно правы, Ньюланд, — ответил майор, — ваше мнение обо мне справедливее всех. Будьте уверены, я не разорю вашего имения, если вы получите его в свои руки, а согласитесь, что это могло бы случиться.

— Ручаюсь и уверен, что не разорите моего имения, — ответил я смеясь.

— Не говорите этого, Ньюланд, и особенно не держите пари. Мы теперь издержали не более четырехсот фунтов из тысячи, вам назначенной, а это очень экономно. Как вы думаете, не поехать ли нам в Чельтенхам? Вы найдете там множество ирландских девиц, ищущих мужей, которые принесут с собою хорошее приданое.

— Мне отвратительны женщины, которые отыскивают женихов.

— Правда, что они сами хотят выйти замуж, но зато, надобно отдать справедливость, они чрезвычайно решительны. В три дня согласится выйти за незнакомого мужчину, который, женившись, получит прекрасную жену. Ведь нам надобно куда-нибудь ехать в подобное место, а Чельтенхам не хуже многих, я в этом уверен. Последнее замечание заставило меня решиться, и через несколько дней мы были уже в Чельтенхаме, где познакомились с самым лучшим обществом.

— Ньюланд, — сказал Карбонель, — вам, я думаю, скучно в этом месте?

— Совсем нет. Напротив, мне очень нравятся эти обеды, танцы и гулянья.

— Да, но мы должны заняться чем-нибудь лучшим. Скажите, хорошо ли вы играете в вист?

— Совсем не умею и с трудом понимаю каждую игру.