– Ты не хочешь, чтобы кассету взял я? Разумеется, я сотру запись.

– Ничего, сама разберусь. –Джина выглядела как воплощение зла.

Коннору стало не по себе. Пару раз у них случались мелкие разногласия, но это было совсем другое. Она была спокойна и забрала из его квартиры все свои вещи. Она позволила отвезти ее домой, но лишь для того, чтобы он взял свои пожитки из ее обиталища.

– Ты точно уничтожишь запись? Мы ведь не хотим, чтобы кто-нибудь увидел это.

– Ты говоришь о моих братьях? И всю дорогу ты только и думал, как спросить, не собираюсь ли я показывать им кассету?– Ну конечно нет, –солгал Коннор. –Я имею в виду кого угодно. –Джина усмехнулась. –Мне даже в голову не приходило, что ты захочешь посмотреть видео вместе с братьями.

– Неужели?

– Неужели ты хочешь, чтобы они увидели, как ты лежишь, привязанная к кровати, а тебя охаживают ремнем и суют резиновый член в…

– В то время как ты обзываешь их уродами, дебилами и бог знает кем еще. –Она бросила на него победный взгляд.

Коннор обмяк на своем сиденье. Он бы с удовольствием свернулся в клубочек и заснул, но вместо этого заговорил как можно спокойнее.

– Так значит, ты собираешься сказать им?

– Может, да, может, нет.

– А как я узнаю?

– Услышишь, когда у тебя дома будут выбивать дверь.

Они подъехали к дому Джины, и Коннор помог занести вещи. Джина пошла в свою комнату за его вещами, там скопились его свитера, которые она надевала, уходя от него, и диски, которые она брала послушать. Коннор поставил пластинку Индии «Любовь и счастье», Джина всегда называла ее «наша пластинка».

Он пошел на кухню, мельком взглянув в окно на серую Темзу, вскипятил воду, налил две чашки чаю и вернулся в гостиную.

– Джина, я сделал тебе чай.

Джина вышла из комнаты с большим мусорным мешком, в который свалила его вещи. Коннор заметил, что она плачет. Хороший знак.

– Вот, –сказала она, протягивая мешок. –Все здесь, кроме твоего старого видеомагнитофона. Я случайно оторвала шнур, так что куплю тебе новый.

– Не говори глупостей.

Они посмотрели друг другу в глаза, лицо Джины медленно начало смягчаться. Она уткнулась головой ему в плечо, и он погладил ее по волосам, вздохнув с облегчением.

– Я очень виноват, Джина. Прости меня. Я знаю, что должен был вернуться раньше…

Джина всхлипнула и взглянула на него. Он стер слезу с ее щеки. Она улыбнулась.

– Я в порядке. Просто слишком разнервничалась.

Они поцеловались, потом Коннор сходил на кухню и принес печенье –это простое действие еще пару минут назад было невозможным. Они сели на диван, и Джина принялась прослушивать сообщения, оставленные на автоответчике.

Коннор радостно прихлебывал чай. Первое сообщение было от коллеги, предлагавшей отправиться на выставку в «Олимпию». Когда он услышал второй голос, сердце его упало. Это была очень пьяная психосучка.

– Джина. Это Крисси. Я получила твое сообщение. Почему ты не дома? Что этот ублюдок Коннор сделал на этот раз? Ты сказала, это что-то ужасное. Я никогда не понимала, почему ты с ним. Ты могла бы найти кого-нибудь гораздо лучше. Ну, раз теперь вы расстались, я хочу кое-что сказать…

Коннор с радостью бы разбил телефон о стену, но оставалась надежда, что Крисси собирается поведать не то, о чем он думает.

– Помнишь ту ночь, когда мы с ним случайно встретились? Мы долго разговаривали со стариной Коннором. Он сказал мне, что ты –как он это назвал? –не Большое Приключение. Я думаю, он просто проводит с тобой время.