Он остановил грузовичок перед небольшим домом из бетонных блоков. Тут же залаяла привязанная к забору черная собачонка. Уилл спрыгнул с водительского сиденья и присел возле нее.

— Привет, Уизер! — произнес он, и собака так завиляла хвостом, что едва не завалилась на бок. — Скучал по мне?

Касси на секунду задержалась в кабине, собираясь с духом и мыслями. Потом вышла из машины и оказалась по колено в снегу. Она направилась к Уиллу и собаке.

— Здесь всегда так много снега?

От звука ее голоса Уилл вздрогнул, как будто забыл, что они приехали вместе.

— Если честно, — ответил он, поворачиваясь к Касси, — он уже почти растаял. Зимой здесь сугробы выше тебя ростом.

Уизер подпрыгнул и поставил лапы Уиллу на грудь, потом прижал уши и заскулил. Уилл поверх него посмотрел на входную дверь, которая начала медленно открываться.

Касси увидела, как на крыльцо вышел старик. Он был таким же высоким, как и Уилл, но казалось, что его кожа просто болтается на костях. Его лицо красновато-коричневого цвета было настолько густо покрыто морщинами, что они практически сливались. Он спустился по лестнице, встал перед Уиллом, что-то пробормотал на языке лакота и обнял его.

Касси нервно переступила с ноги на ногу и постучала сапогами друг о друга, чтобы стряхнуть снег. Уизер лизнул ее руку, выпрашивая угощение.

— Прости, — прошептала она, — у меня ничего нет.

При этих негромких словах Уилл и его дед подняли головы. Но Уилл не успел представить гостью — в дверях появилась пожилая женщина. У нее была длинная седая коса, переброшенная через плечо, а глаза напоминали тлеющие угли. Подбоченившись, готовая дать отпор, она низким голосом заговорила на безупречном английском.

— Значит, — произнесла она, обращаясь к Уиллу, но не отводя глаз от Касси. Она осмотрела ее от головы до погруженных в снег ног, а потом еще раз, явно обнаружив все ее изъяны. — Ты вернулся из большого города и привез нам это?

Сайрес и Доротея Быстрый Конь были одними из тысячи пожилых американцев сиу, которым правительство выделило субсидии. Они переехали в этот дом десять лет назад; бóльшую часть детства Уилл прожил в деревянной хижине, похожей на те, мимо которых они проезжали в резервации. Государственные дома считались по стандартам лакота роскошью. В них были водопровод, электричество и временами работающий туалет. За исключением узкой ванной в углу, остальная часть дома представляла собой единственную комнату.

Уголок, оборудованный под кухню, где сейчас сидела Касси, был очень чистым и, похоже, сделанным из остатков жаропрочного пластика 50-х годов. Столешницы были окрашены в сочно-зеленый цвет с золотистыми прожилками, стол цвета бледно-розового мрамора прикручен к одной из стен. Там же висел ряд некрашеных шкафчиков без дверок, но бóльшая часть банок и стеклянных кувшинов стояли под раковиной и под столом, на полках из сколоченных досок и бетонных блоков. Был тут и холодильник, по-настоящему старый агрегат с большим вентилятором наверху, он каждые несколько секунд вздрагивал и пыхтел.

Остальная часть дома представляла собой огромную гостиную и спальню, отгороженную ситцевой занавеской. Плохо сочетающиеся между собой кресло и диван стояли на половике цвета ржавчины. В одном углу дивана лежал клубок ниток со спицами для вязания, в другом — кожаная сумочка, наполовину расшитая сложным узором из голубых бусин. Большая деревянная бобина, какую используют для электрических проводов подрядчики, служила кофейным столиком, на котором высилась стопка журналов трех-четырехлетней давности.

Касси пока не удалось посмотреть спальню, где уединился Уилл со своими стариками.