Их тоже можно продать.

Вояж в Старую Зону, куда я отправился позавчера, был успешным, и поэтому сейчас мой рюкзачишко забит хабаром, как лавка тороватого спекулянта. Но ничего, в нем всегда найдется местечко для разных интересных штучек, способных принести некоторое количество денег.

– Счастье вдруг в тишине постучалось в двери, неужель ты ко мне, верю и не верю... – напевая эту древнюю песенку, я вытащил из рюкзака «карманный набор охотника за артефактами» – комплект инструментов, позволяющий быстро и со смаком разделать любого чугунка. – Падал снег, плыл рассвет, осень моросила...

Снег и в самом деле падал.

Над зоной отчуждения вокруг Чернобыльской АЭС висела плотная пелена облаков, но вместо обычного нудного дождика из них валились мелкие и колючие снежинки. Продолжалось это безобразие второй день, и кое-где на склонах холмов и в ложбинах образовались настоящие сугробы.

Что вы хотите, февраль на дворе.

Но стоит снегопаду прекратиться, как снежные заносы довольно быстро растают, и воцарится обычная для Пятизонья грязища. Как стало понятно вскоре после Катастрофы, даже в Академзоне из-за энергополей земля слишком теплая для того, чтобы снег лежал постоянно.

Поэтому сугроб здесь – редкость.

– Сестра: тампон, спирт, скальпель, – сказал я, подходя к подбитому биомеху и примериваясь к его броне. – Больной, дышите глубже! Сейчас мы вас слегка распотрошим!

Дурацкая привычка разговаривать с самим собой возникла у меня давно, вскоре после того как я пересек Барьер и более-менее устроился внутри него. И скажу вам честно – это самая малая странность, которая может появиться у человека, выбравшего для жительства эти негостеприимные места.

Орудуя инструментами, я и не подумал убрать из-под руки ИПП.

В Пятизонье полно всяких опасных тварей, начиная с драконов и заканчивая моими же коллегами по профессии, способными за пару н-капсул прикончить собрата. Большинство из них предпочитает более мощное оружие, вроде «карташа», но для меня главное – вес, а он у «Шторма» меньше.

В прямой бой с чугунками я вступаю редко, а на то, чтобы отбиться от жадных товарищей по несчастью, хватит и этой «машинки».

– Так, очень хорошо, отвались мой хвост, – сказал я, разглядывая извлеченный из нутра чугунка «аккумулятор» – тяжелый и черный глянцевый куб размером с кулак. – Пригодится.

Добыча с лихвой перекрыла потраченные на «крабочерепаху» патроны, но я продолжил копаться в железных внутренностях – не из жадности, скорее просто из любопытства. Ничего полезного больше не нашел, зато стал обладателем серебристой таблички, на которой было выгравировано «ВКС России, НИИ «Космаш», изделие ПРУ-3У, 2051 г.».

Теперь все ясно – передо мной бывшая собственность одного из исследовательских центров космических войск, какой-нибудь опытный образец техники для изучения других планет, после Катастрофы, по примеру детища Франкенштейна, удравший от своих создателей.

Наверняка такая хреновина существовала в одном экземпляре, и именно поэтому я с ней никогда не сталкивался.

– Оставлю на память, – решил я, после чего запихал добычу в рюкзак, а его вскинул на плечи.

Без боевого костюма с сервоусилителями я бы вряд ли поднял такой вес.

Теперь можно продолжить путь – дальше на северо-запад, в ту сторону, где когда-то располагалось селение Выгребная Слобода. Там я избавлюсь от добычи, закуплюсь всем необходимым и несколько дней смогу побездельничать.

Оставив позади место схватки, я запустил главный имплант на самодиагностику и диагностику прочих вживленных в мое тело штуковин – неясно, почему я не сумел заметить чугунка издалека. Конечно, можно предположить, что тот обладал хитрыми маскирующими способностями, но есть и вероятность того, что сбой произошел с моими «локаторами».