– Посмотрите на берег, шеф, между кипарисом и пальмой.

Хемптон вскочил так резко, что кресло опрокинулось, глянул в указанную сторону и увидел Алекса, тот приветливо махал рукой, а в трубке слышалось:

– Ау, шеф, я здесь. Увидели меня? Поняли, наконец, что происходит? Узнали, с какого телефона я звоню? Алекс поднял телефон высоко над головой.

– Да… – хрипло проговорил Хемптон, и его рука с телефоном задрожала, он понял все. – Но ты-то понимаешь, что это за телефон? Что ты наделал, Алекс?! Что ты наделал! Тебе ведь тоже конец, идиот! Неужели ты этого не понимаешь?!

– Я не согласен ни с одним из ваших утверждений, шеф. Кто из нас идиот и кому конец, покажет время, причем очень скоро, – ответил Алекс. – Я даже могу сказать точно, как скоро. Меньше пяти минут, сэр. Вам осталось жить меньше пяти минут. Прощайте, шеф!

Закончив фразу, Алекс, не выключая телефона, положил его в пластиковый пакет и, размахнувшись, бросил в сторону яхты. Пакет не долетел до яхты всего несколько метров, воздух в пакете некоторое время удерживая его на плаву.

Хемптон понимал, что за это ничтожное время сделать ничего нельзя. Пока поднимут якоря, пока заведут дизель, ласточки, несущие на крыльях сотни миллионов долларов, как назвал их шейх, будут уже здесь, и принесут они на своих крыльях не доллары, а смерть, конец жизни, его, Хемптона, жизни, на остальных наплевать. Сейчас Хемптон думал только о себе, но разум отказывался принимать неотвратимость конца, в глазах все плыло, все казалось сном, страшным сном.

Алекс завел свой мотороллер и очень быстро стал удаляться от смертельно опасного берега, в запасе у него было не более трех минут.

Шейх Хамид и Бенсон слышали разговор Хемптона и тоже поняли, что произошло. В то время, пока Хемптон стоял в оцепенении, а Бенсон бессмысленно метался по палубе, шейх отдал команду капитану немедленно отшвартоваться. Начали поднимать якоря, заводить двигатель. На все это требовалось время, а вот его-то оставалось совсем немного. Капитан отдал команду «право руля» и «полный вперед», яхта начала медленно разворачиваться, слишком медленно, ракеты летели гораздо быстрее.

Хемптон стоял на палубе и смотрел в северную часть неба, туда, откуда должны были появиться ракеты. Небо было ясным, ни облачка, но вдруг ему показалось, что в небе появились две черные точки. Его охватил панический страх, холодный, липкий, древний, поглощающий все остальные чувства, страх смерти. Возможно, эти черные точки лишь показались ему, но он знал, что они появятся, вот только увидит ли он их. Страх не побудил его к действию, он не стал метаться, как Бенсон, страх приковал его к палубе. Хемптон стоял, глядя на северную часть неба, и был не в силах шевельнуться, он был не в силах даже отвести взгляд от этого участка неба, он был не в силах даже просто закрыть глаза.

Дыхание участилось, в голове стоял какой-то гулкий звон, во рту было сухо и горько. Последние секунды жизни Хемптона тянулись неимоверно долго, время, его субъективное время, замедлилось, спрессовалось, сжалось в комок, почти остановилось.

Черные точки ему не показались, они действительно были, они увеличивались, увеличивались медленно и неотвратимо. Мучительная картина приближения ракет тянулась долго, Хемптону показалось, что вечность. Липкий, холодный страх раздирал душу Хемптона, казалось, еще немного – и этот страх убьет его еще до прилета ракет, но нет, он оставался жив в своем нереально замедленном времени.

Он видел медленно летящие ракеты, одна немного впереди, другая отставала и находилась чуть левее. Он видел их хищные сигарообразные тела, вот одна из них – та, что была впереди справа, коснулась воды, брызг не было, потом коснулась воды другая, но ни одна из ракет не задела яхту. «Не попали!» – пронеслась счастливая мысль в голове у Хемптона.