Сначала работа шла с трудом, но потом Сергей приноровился, и примерно через час заточка была готова. Он, не вставая с кровати, положил ее в карман. Теперь нужно подготовить воду. Сергей встал, потянулся и пошел к раковине. Открыл кран, попил и, набрав полную кружку, поставил ее на раковину. Так, теперь все готово. Осталось дождаться ночи.

Он лежал на кровати. Делая вид, что крепко спит, он осторожно посматривал на часы.

«Двенадцать. Подожду еще полчаса», – подумал Сергей.

Он волновался, прекрасно понимая, что шанс у него только один, и тот очень небольшой. В его плане слишком много «если»: если не заметят, если не сообразят, если откроют и войдет только один и еще много-много разных «если». Да, план, может быть, и не очень хорош, но другого у него не было.

Через полчаса он встал, будто в туалет, затем закурил и начал ходить перед дверью, то исчезая, то появляясь в зоне видимости. Решив, что пора, Сергей левой рукой из мертвой зоны поставил пачку сигарет прямо перед объективом телекамеры и быстро метнулся за кружкой с водой. Лить воду в плафон было неудобно, мешала сетка. Он вылил всю кружку, с плафона вода текла ручьем, но лампочка продолжала гореть, на нее не попало ни капли. Сергей побежал за второй.

«Неужели не получится», – беспокойно думал он.

В коридоре было тихо, никто не спешил в камеру к Сергею, возможно, еще не заметили черный экран монитора.

Он плеснул буквально несколько капель из второй кружки, и лампочка лопнула, ему показалось, что звук был оглушительным. Сергей встал около двери и стал ждать, сжимая в руке самодельную заточку, но в коридоре по-прежнему было тихо.

Минута проходила за минутой, а из коридора не доносилось ни звука. И как напряженно ни ждал Сергей звука этих шагов, они все равно зазвучали неожиданно.

«Двое», – решил он, прислушавшись.

Он весь напрягся, пальцы, сжимавшие пружину, побелели. Лязгнул засов двери.

– Эй, русский, ты где? – спросил хриплый голос по-арабски.

Сергей плотнее вжался в стену и молчал.

– Эй, где ты, паршивый шакал!

В освещенном дверном проеме появился силуэт охранника, он двигался медленно, но не из-за боязни, так обычно двигается человек, попавший со света в темную комнату.

«Еще шаг! Еще один шаг!»

И наконец охранник сделал этот шаг. Сергей левой рукой схватил его за какую-то часть одежды возле шеи, а правой всадил ему заточку прямо в глаз. Заточка вошла в мозг бандита мягко и беззвучно.

Сергей не дал телу упасть, чтоб не спугнуть второго охранника.

– Что там, Али? – спросил второй, вероятно, не собираясь входить в камеру.

В это время Сергей, придерживая труп охранника одной рукой, другой снял с него автомат. Все, теперь была не была. Он бросил труп и, выскочив в коридор, изо всей силы ударил второго охранника прикладом по голове, но неудачно, удар пришелся вскользь, Сергей бил наугад. Бандит упал, но сознания не потерял. Сергей бросился на него и ударил его головой в нос, охранник как-то странно хрюкнул и упал лицом вниз. Рисковать было нельзя, и Сергей перевернул тело, чтобы добраться до ножа, после чего всадил этот нож ему в сердце. Пока все складывалось удачно.

После первого же удара заточкой в глаз охранника все человеческие чувства Сергея будто отключились, он не испытывал ни волнения, ни страха, ни жалости. Он действовал как автомат, расчетливо и жестоко, в данный момент он и был автомат, робот, все действия которого были подчинены одной цели – вырваться на свободу. Это была та ситуация, в которой разум пасовал перед древними инстинктами и рефлексами, приобретенными годами упорных тренировок.