— Да как ты меня всегда находишь? — вспылил Виллсон.

— А ты что, прятался от меня? — удивился я, на что тот быстро замотал головой.

— Нет! С чего ты такое мог подумать? — он попытался сделать невозмутимый вид, но вышло ненатурально. И нет, говорить ему, как я его нахожу, не буду. Так не интересно, пусть сам угадает. А как угадает, придумаю новый способ поиска. Например, сделаю его жизненно ментальный слепок, от такого поиска не спасет ни один артефакт.

— Я просто хотел спросить, как все прошло. Вижу, защита сработала, но ты всё равно выглядишь каким-то напряженным, — ухмыльнулся, вспомнив, как он выщипывал волосы у себя на голове и бегал вокруг самолета, категорически запрещая поднимать машину в воздух. Но ее все равно поднимали.

— Нормально, — пожал плечами Вилли. — Как видишь, не грохнулись. Да, есть пара изъянов в защите, но теперь всё поправимо.

На самом деле, изъянов куда больше, чем пара. Так что Виллсон не уставал хвалиться, какой он молодец. Примерно половина защитных рун и артефактов работали, как надо. А вот другая… постоянно приходилось заменять перегоревшие артефакты, прямо на лету поправляя рунные линии и ветви зачарованных узоров. Как обычно, в общем. Строить всё на коленке и надеяться, что будет работать.

— А что, опыта не хватило, чтобы сразу все сделать нормально? — уселся на единственное кресло в этой комнате, стоило Вилли пойти ковыряться в одном из стеллажей. От неожиданности он резко подскочил и ударился затылком об полку.

— Что? — прорычал он. — Да какой опыт? Ты думаешь, я всю жизнь защиту на самолеты ставил? Да я чудо совершил, истинную магию, могущественное чародейство! Я гений!

— Гений, у которого половина рунных вязей перегорели и чуть не спалили самолет, — улыбнулся я, закинув ноги на стол. Но заметив, как задергался глаз у артефактора, убрал их, от греха подальше. Очень уж он педантичен в этом плане. Рабочее место всегда стерильно чистое. Хотя нет, глаз всё равно дёргается.

— Я в первый раз работал с этими материалами! — завопил Виллсон. — Они немагопроводимы! И откуда мне было знать, что руна глиффа будет иметь кратность пропускной способности ноль-восемьдесят семь? Я такого никогда не встречал! И ладно, проводимость, но сопротивление… Потери семь процентов на погонный метр, а ведь это только в вязи Лирг… — Вилли всё говорил и говорил, а мне резко захотелось спать.

Да, артефакторика — штука сложная. Правда, в этом мире чем-то подобным занимаются программисты. Нужно постоянно учиться, пробовать и ошибаться. А потом удивляться, что оно работает. В этом вся суть артефакторики и программирования, потому лично я заниматься этим не хочу. Кроме того, в моем мире процесс зачарования выглядел совершенно иначе. Создать точно такой же артефакт, как это делает Виллсон, не смогу даже при большом желании. Хотя это не мешает мне сразу понимать действие, которое оказывает тот или иной артефакт.

Минут пять артефактор не замолкал, рассказывая про коэффициенты проводимости на разных рунах и ветвях, про то, как сложно было подобрать правильный узор, и всё это приходилось делать на волоске от верной гибели.

— Вот зря ты обзываешься, — заключил Вилли. — Если бы я не взял свой экстренный набор, мы бы точно рухнули на землю. Но я молодец, и потому быстренько дочертил дополнительные усиливающие рунные цепочки.

— Быстренько дочертил? — вот теперь я удивился. Это не такое уж и простое занятие, и требует времени и старания.

— Так вот же, — мужчина достал из ящика стола сумочку с этим набором.