Достал яд бессмертных и щедро налил в каждый казан. Пока эти мудаки бегают и ищут меня, я приготовлю им знатное угощение.

Сделав свое дело, пошел в сторону, где было меньше всего солдат, а именно, в импровизированные конюшни. Забрался на стог сена, и стал ждать, пока они подустанут. Они ведь еще не знают, поймали ли меня в этом куполе. Я пока здесь тихо посижу. Возможно, они подумают, что я успел свалить отсюда.

Так и случилось, вот только не очень быстро. Примерно часа два они еще не могли успокоиться, даже лошадей проверили. Хоть их проверка и не была эффективной, они просто походили, надеясь случайно натолкнуться на меня.

Лошадкам не понравилось, что те разбрасывают вокруг них странный белый порошок. Они начали нервничать, что заставило людей побыстрее убраться из конюшни.

Примечательно, что когда они снова вернулись к своим делам, то купол не сняли. Мимо меня прошел отряд людей, в котором все жаловались командиру, что угробили готовую осадную башню и теперь надо опять идти искать древесину в лесу.

Едва сдержался, чтобы не уничтожить последнюю башню, чтобы посмотреть на выражение их лиц. Однако нет. Нельзя! Я сдержан как камень, который летит в лицо. Пусть идут на трапезу, а я подожду.

Случилось так, как я и предполагал. Солдаты проголодались, и вскоре пошли обедать. Я все это время находился поближе к ним, чтобы не пропустить представление.

Надеюсь, про галлюцинации Вастерон не соврал.

Оказалось, соврал. Еще как соврал. Он не сказал что они будут именно ТАКИМИ!

Люди на глазах превращались в диких зверей. Стоило сожрать пару ложек похлебки, как они начинали бледнеть, орать, рычать и кусаться. А еще несли такой бред, который был покруче, чем в психушках.

Один парень не успел еще взять свою порцию и подбежал к рыдающему человеку, скрутившемуся калачиком на земле. Взял его за плечи, проверяя, что с ним происходит. Тот, в свою очередь, испугался так сильно, что зарычал и откусил ему палец.

И такая картина происходила одновременно с несколькими сотнями солдат. Здоровый храмовник яростно размахивал двуручным мечом, отбиваясь от других людей, желающих ему помочь.

– Не подходите ко мне, гиены Шаримы, я не убивал ее, клянусь, я ее любил! – он орал в бреду, никого не подпуская к себе.

– Кто… Кто… Кто они? – другой мужик с такими словами раз за разом вонзал себе кинжал в живот, не чувствуя при этом никакой боли.

Это была первая фаза, дальше еще интереснее. Подопытные стали вести себя еще агрессивнее и уже практически все стали кидаться с оружием на живых людей, сражаясь в своем бреду с призраками.

Началась свалка и бойня. Те, в ком был сейчас яд бессмертных, превратились в берсерков. Не обращая внимания на боль и раны, они рубились с только им видимым врагом.

От созерцания такого зрелища я, конечно, не мог устоять, и решил помочь всем. Поле боя заволокло дымом.

– Магов сюда, быстрее! Уберите этот чертов дым! Лазутчик не сбежал, он все еще здесь! – Угу… магов. Вон они, уже двое лежат… подстреленные.

Слова о магах навели меня на новую интересную идею.

Я специально прошелся по лагерю, высматривая магов. Нет, не убивал их, а только легко ранил. Стрела с ядом бессмертных в ногу, и товарищ готов. Вот тогда в лагере начался настоящий ад. Эти сумасшедшие стали метать магию во все стороны, убивая своих же.

Люди, которым не досталась порция с ядом, как-то сумели собраться вместе. И теперь они убивали своих буйных, заражённых ядом солдат. Но тут в игру вступил я, атакуя их сплочённые отряды. А потом заражал людей везде, где только мог.

Лагерь стал людским адом… А ночью пришли вампиры, и до утра от лагеря осталось одно только воспоминание.

Купол, кстати, еще часа четыре продержался и постепенно иссяк, исчезая.

Когда пришла ночь, я смог понаблюдать, на что способны дети этой самой ночи.