Утром я зажег две сигареты и одну передал ей. На самом деле она была гораздо моложе и гораздо симпатичнее без всей этой гадости, в виде макияжа, на лице.

– Мне нравится твой акцент, – сказала она.

– Да?

– Да. Откуда ты?

– Из Англии.

– Оттуда же и Принцесса Диана?

– Точно.

– А что ты делал в том баре?

Я пожал плечами.

– Я просто случайно забрел в него.

Она хихикнула.

– Я подумала, что ты тот парень, который находится в списках лучших гостей, останавливающихся в одной из тех причудливых гостиниц-казино с белыми кожаными диванами и фиолетово-синем освещением.

– И что заставило тебя так подумать? – мне стало любопытно. Она взглянула на кожаные штаны, которые я снял прошлой ночью.

– У тебя есть амбиции. Это видно в твоих глазах. Даже в темноте я увидела это. Однажды ты будешь так же богат, как Крез. Вот увидишь!

Я почувствовал какую-то симпатию к ней. Она никогда не станет богатой или знаменитой, хотя, наверное, и хотела бы.

– Послушай, у тебя действительно очень красивый голос, даже лучше, чем у Бейонс. Тебе нужно записать песню и отправить диск какой-нибудь звукозаписывающей компании.

– «Никто, зажегши свечу, не покрывает ее сосудом, или не ставит под кровать, а ставит на подсвечник, чтобы входящие видели свет».

Я застыл в полном изумлении. Это не могло быть совпадением. А если бы я повернул налево, когда вышел из казино. А если бы зашел в бар, который был до этого. А если бы сразу же ушел, как только увидел бы в каком жутком состоянии находится бар. А если бы она в тот момент не встала, чтобы запеть. Я бы не лежал здесь рядом с ней и не услышал бы от Луки 8: 16-18.

– О чем ты говоришь? – прохрипел я.

– Ворота в индустрию развлечений открыты только для тех, кто готов продать свою душу в обмен на богатство и социальный статус. Я духовный человек. Я никогда не позволю себе пойди в индустрию марионеток с отблеском символа с одним глазом или рогами, пирамидами и символом трех шестерок, создавая все это своими руками и пальцами каждой гламурной фотографией и каждым видео. Для моей лампы лучше светить своим светом в такой дыре, но искренне, где ты нашел меня прошлой ночью, чем светить своей лампой морально ущербным и развратным.

Я смотрел на нее, и понимал, что она не относится к женщинам на одну ночь, но я не имел никакого намерения увидеться с ней снова. Она светилась какой-то внутренней красотой. В ней я видел всю истинность цитаты – все ангелы Божьи приходят к нам в разном облике.

Когда я вернулся в отель, Сол поджидал меня. Его дар превратился в долг. Теперь я должен был ему пятьдесят тысяч долларов плюс проценты. А чего я ожидал? Сол Скитт не мог увидеть своей лампы, так как накрыл ее черной тряпкой.

Я вернулся в Англию и в течение шести месяцев внимательно и придирчиво разрабатывал свой план. Я воспользовался тем, что Сол не доверял никому, кроме, возможно, своей матери, но он совершил ошибку недооценивая меня. Он думал, что я был ростком, который вырастит в его могучих ветвях. Он заплатил за свою ошибку, причем очень дорого. Я отомстил за смерть отца и за свой путь гангстера.

Око за око. Жизнь за жизнь.

В течение четырех лет я тихо отсиживался в фоновом режиме, поглощенный работой в маленькой империи Сола. Никто не знал его лучше, чем я, поэтому был уверен, что смогу победить его. Его прихвостни никогда не видели во мне угрозу. Я вел себя единственным образом, как силовая структура. Осуществляя крайнее насилие. Я закончил свою охоту, учредив себя вожаком и быстро взял всю империю Сола под контроль.

Но я хотел видеть другую организацию.