Делалось это, понятно, не без некоторого умысла, ибо вместе с отрицанием или принижением государства, отрицался или занижался уровень развития общества. Марксистские историки доходили в этом деле до весьма резких заявлений. Например, В.И. Шунков, один из лидеров в исследовании «феодальной» Сибири, всю жизнь защищал тезис: «Едва ли подлежит сомнению, что до конца XVI века у большинства народов Сибири первобытнообщинный строй был еще господствующим». При такой постановке вопроса все понятно. Не было здесь никакой государственности, и быть не могло, не было никакой цивилизации, и быть не могло и так далее. Понятно при таком ракурсе, что участь этой территории с «первобытнообщинным строем», быть завоеванной и эксплуатируемой.

В.И. Шунков был далеко не рядовым историком, а лидером целого направления в исследовании истории Сибири XVII-XVIII веков, был редактором второго тома «Истории Сибири с древнейших времен», и свои взгляды навязал по меньшей мере двум поколениям историков-сибиреведов. Они преподают в сибирских университетах и передают свои взгляды молодежи.

В опровержении распространенных представлений нужно считаться со степенью их укорененности. Мои утверждения, что представление о «первобытнообщинной Сибири» не обоснованно и представляет собой только мнение историков, будут пытаться отвергнуть апелляцией к тем же самым историкам. Здесь спор, чаще всего, ведется методом ссылки на авторитет.

Тогда нужно проверять авторитеты. Однако, при внимательном рассмотрении оказывается, что историки далеко не всегда бывают объективны. Например, тот же В.И. Шунков отстаивал тезис о том, что земледелие в Сибири было заведено свободными русскими крестьянами-переселенцами, а не царскими переводами и государственной запашкой. Этот тезис о «мирной крестьянской колонизации Сибири» был теснейшим образом связан с общим представлением об отсталости Сибири до русского завоевания. Мол, она была настолько отсталой, что даже земледелия не было!

Шунков был здесь неправ дважды. Во-первых, все крупные путешественники XVIII и XIX веков, которые описывали жизнь населения бывшего Сибирского ханства, Г.Ф. Миллер, И. Фишер, А.П. Словцов, указывали, что иртышские и тобольские татары являются земледельцами и имеют пашни. Это обстоятельство было оценено царем Борисом Годуновым, и в 1597 году татары и вогулы на захваченных землях были посажены на государственную пашню. Известно, что в 1599 году татары пахали пашню около Тюмени, и в Тобаре, на Тавде. На них был наложен ясак хлебом, вместо пушного ясака.

Во-вторых, русское землепашество все-таки началось с царского переведения крестьян в Сибирь. В 1593 году воеводы Н.В. Траханиотов и П.И. Горчаков были отправлены из Москвы в Сибирь для организации похода на Аблай-Керима, сына Кучума. Летом 1593 года отряд построил на берегу Тавды Пелымский городок, позже переименованный в Пелым. Воевода Петр Горчаков был оставлен в Пелыме, а отряд Никифора Траханиотова на берегу Северной Сосьвы, в 20 километрах от впадения ее в Обь, построил Березов.

В задачи Горчакова входило обустройство первых крестьянских переселенцев в Сибирь. Царским указом из Каргополя, Перми и Вятки в Пелым было переведено 49 семей, из которых 20 поехали сразу со всеми домочадцами. Однако, несмотря на указы, переведенные жители не спешили заниматься хлебопашеством. Во всяком случае сведений о том, что в этом году что-то было посеяно, не осталось. В том же 1593 году 10 жителей Великого Устюга и Перми изъявили желание добровольно переселиться в Сибирь и записаться на стрелецкую службу.

В самом западном поселении Сибирского ханства, рядом с юртами мурзы Япанчи, в 1599 году был построен Туринский острог.