— А может, — предложил Лэйни, — вы сперва скажете мне, каким тут местом задействована эта самая «Парагон-Эйша»?

— Упомянутая вами фирма, — вздохнул Блэкуэлл, — есть не более чем несколько строчек кода в машине, где-то там на Лайгон-стрит. Чистой воды декорация. Наша декорация, если вам от этого легче.

— Легче? — переспросил Лэйни. — Не знаю. Не уверен. Сперва привезли меня сюда для предварительного интервью, а теперь сообщаете, что компания, для которой я должен был интервьюироваться, не существует.

— Но она же существует, — возразил Кит Алан Блэкуэлл. — В машине на Лайгон-стрит.

Подошла официантка. В сером бесформенном бумажном комбинезоне и с косметическими кровоподтеками.

— Большая бочкового. «Кирин». Холодное. А вам, Лэйни.

— Кофе со льдом.

— Коку лайт.

— Вот и прекрасно, — сказал безухий Блэкуэлл, мрачно глядя вслед растворившейся во мраке официантке.

— Я был бы крайне благодарен, если бы вы объяснили мне, чем мы, собственно, здесь занимаемся, — сказал Лэйни и тут же заметил поблескивание светового карандаша; Ямадзаки увлеченно карябал что-то на экране маленького ноутбука. — Вы что, все это записываете?

— К сожалению, нет. Небольшие заметки насчет костюма официантки.

— Зачем? — удивился Лэйни.

— Извините. — Ямадзаки сохранил записанное, выключил ноутбук и аккуратно засунул карандаш в пружинный зажим. — Я специалист по таким вещам. У меня сложилась привычка фиксировать мелкие преходящие детали народной культуры. Ее костюм вызывает естественный вопрос: является он простым отражением мотивов этого клуба или, напротив, представляет некий глубинный отклик на травмирующий опыт землетрясения и последующего восстановления?

2. «Ло Рез Скайлайн»

Они встретились в джунглях.

Келси сделала растительность: большие яркие листья, как у Руссо^[4], мультиковые орхидеи самых что ни на есть тропических расцветок (Кья сразу вспомнила сеть магазинчиков, продающих «природные» косметические средства ярчайших неизвестных природе тонов). Сона, единственная из телеприсутствовавших, непосредственно видевшая хоть что-нибудь, отдаленно похожее на настоящие джунгли, подложила аудио — пение птиц, невидимых, но очень натурально жужжащих насекомых и такое шуршание листьев, не как словно змеи ползут, а будто там какие-то пушистые зверьки, с мягкими лапами и любопытные.

Свет, какой уж он там был, сочился сквозь зеленый полог леса — совершенно, по мнению Кья, диснейлендовый, — хотя какая уж там особая необходимость в «свете», когда все это из одного света и сделано.

У Соны, как и всегда, не было тела, только синий, горящий ацтекский череп да синие призраки ладоней, мерцающие, как подсвеченные стробами голуби.

— Совершенно ясно, что эта бесхуевая шлюха, бесплотная, замыслила опутать его душу своими силками.

Подчеркивая категоричность суждения, над черепом вспыхнули стилизованные зигзаги молний.

Интересно, подумала Кья, как она выразилась в действительности? Что такое эта самая «бесхуевая шлюха» — артефакт мгновенного онлайнового перевода или по-мексикански действительно можно так выразиться?

— Мы ждем надежную подтверждающую информацию из токийского отделения, — напомнила им Келси.

Келси была из Хьюстона, дочь налогового адвоката, и на нее налипло много из папашиного лексикона, а заодно и умение ждать, вызывавшее у Кья прямое раздражение, особенно в исполнении этакой феечки из древнего «аниме» с глазами, как синие блюдечки.