А это наступило очень быстро. Сперва, как и все младшие, работал на огороде. Эта работа мне не нравилась, и я всегда посматривал на Клык. На собирателей, что отправлялись наверх за семенами скальника. Именно тогда я впервые понял, что мой организм особенный.

Огороды располагались на противоположной от Клыка стороне поселения, чтобы его тень не мешала расти солнцелюбивым растениям. Саму гору оттуда было отлично видно. А вот собирателей и то, как они карабкаются вверх, практически нет. Я постоянно напрягал глаза и хотел увидеть, хоть что-то, кроме расплывчатых силуэтов, медленно ползущих вверх.

Я просто стоял и смотрел на Клык, представляя, как небольшая, двигающаяся фигура, обретает чёткие очертания. Я вижу, как пальцы находят очередную трещину и позволяют собирателю ещё немного подтянуться наверх. Как нога опускается на едва выступающий камень, что позволяет собирателю отдохнуть десяток вдохов, после чего продолжить подъём. Всё ближе и ближе к побегам скальника.

Не знаю, сколько тысяч вдохов я вот так просто стоял и смотрел, после того как вся работа по огороду была сделана. Но однажды очертания поднимающегося собирателя начали становиться всё чётче и чётче. Сперва я думал, что моё воображение начало работать намного лучше. Но с каждым новым днём понимал, что действительно начинаю видеть собирателей, а не их размытые очертания. И воображение здесь совершенно ни при чём.

Вскоре я уже мог по собственному желанию делать зрение сильнее. Это оказалось не сложнее, чем поднять руку или сделать шаг. Но если долго так делал, то появлялась сильная слабость. А один раз я и вовсе потерял сознание. С того момента определил для себя, что вот так смотреть, без последствий, я могу лишь четыре вдоха. Уже после этого начинает накатывать слабость.

Затем я попробовал то же самое провернуть и со слухом. Вставал на самой границы слышимости падающего в озеро водопада и отходил максимально далеко. Туда, где уже ничего не слышал. Замирал в этом месте и старался услышать грохот падающей воды.

Снова у меня ничего не получалось. Вокруг было множество звуков: копошащиеся рядом насекомые, кричащие высоко в небе птицы, обычные звуки поселения и редкие голоса зверей, что подходили вплотную к защитным формациям. И среди этих звуков не было необходимого мне. Но я не сдавался. Раз за разом отходил на достаточное расстояние и пытался услышать водопад. Делал это каждую свободную минуту, что выпадали крайне редко.

Когда же, наконец, смог различить грохот воды, уже не сомневался, что и слух у меня особенный. Оставалось только развивать эти способности, что я и делал каждый день.

Дейя постоянно находилась рядом со мной и никогда не понимала, что я делаю. Но объяснить ей я не мог. Не мог допустить, чтобы эта тайна стала не только моей. Ни Дейя, ни старики ничего не знали об этих способностях. Их я мог скрыть ото всех. А вот способность сопротивляться ядам спрятать уже не получилось.

Помимо работы на огороде и тренировок своих новых способностей, я каждый день, хоть на десять вдохов, подбегал к подножию Клыка и смотрел наверх, пытаясь разглядеть как можно больше подробностей. Величественная гора манила меня. Я хотел забраться на неё.

И вот один раз я подошёл слишком близко. Понятия не имею, где был старейшина Йорго, и почему он не остановил меня, но случилось то, что случилось.

Пант слишком переусердствовал с уничтожением испорченного семени, и его обращение пережгло побег скальника. Отличный, молодой побег, который уже вошёл в свою полную силу. Его иглы были полны яда и сулили смерть любому неосторожному собирателю.

Так вот, я подошёл слишком близко к горе, и этот побег упал прямо на меня, вонзив свои иглы глубоко в тело. Тут же был высвобожден яд, и я впервые познакомился с этими ощущениями. Должно быть, мой крик слышали все в поселении.

Тут же появился старейшина Йорго. Он подхватил меня на руки и помчался к сестре, костеря при этом всех: меня, собирателя, что оказался настолько неумел, и себя за то, что проглядел, как я подошёл.