|
Приятель знал о часе Бдения Драго и никак не сдержал бы любопытство, имея в крови свойство игнорировать мелкие запреты. Конечно, Лон мог быть занят, жизнь талха, проходившего этап ученичества, очень насыщенна, но приятель должен был найти выход, освободиться на минуту, пусть даже такой примитивный, как естественная нужда. Создавалось впечатление, что Драго незримо охраняют, и Лона просто-напросто не пустили. Когда же к нему заглянул сам Учитель и бесстрастно сообщил о главе Ордена, уверенность Драго в этом окончательно окрепла. Учитель тут же вышел, Драго даже не успел рассмотреть выражение его лица, заговаривать самому он не рискнул. Драго поднялся, выглянул из единственного крохотного окошка, но это ничего не дало. Он видел лишь часть пустого внутреннего дворика длинного одноэтажного здания, где помещались кельи учеников. Впрочем, не было смысла в некоей серьёзной охране. При желании Драго мог покинуть монастырь незамеченным, однако этим он ничего бы не выгадал. Он станет изгоем, а тот, кто изгнан из талхов, уже ни к кому не прилепится - его все будут чураться почище, чем прокажённого. И Драго отдал себя в руки судьбы. В конце концов, он не знал, что именно его ждёт, и, значит, всё могло измениться в лучшую сторону. Уже стемнело, когда снова заглянул Учитель и сообщил, что Драго ждёт провожатый. Ждёт у входа в башню. И на этот раз Драго не задал ему ни единого вопроса. Это был бы признак слабости или даже вины. Драго решил, что легче идти вперёд, не зная собственной участи. И он оставался в неведении до тех пор, пока провожатый с пиявками бородавок на лице не ввёл его в небольшую тускло освещённую залу. Где его уже ждали. Здесь было больше света, чем на лестнице или в коридоре, однако Драго пришлось некоторое время привыкать к своеобразному освещению. На дальней стене, у которой и располагались ожидавшие молодого монаха люди, был прикреплён факел, но его свет оставлял их лица в тени. С десяток свечей, разбросанных по периметру помещения, лишь слегка приподнимал вуали полумрака. Урод равнодушно, без налёта подобострастия, поклонился и бесшумно вышел. Драго остался наедине с четырьмя неподвижными фигурами, казалось, сотканными из загустевших кусков мрака. Старха он узнал сразу, прежде чем глаза привыкли к освещению и подтвердили это. Глава Ордена в сидячем положении казался выше остальных, хотя это было не так. Просто он сидел на некотором возвышении, занимая центральное место. Подобно простому монаху его голову покрывал капюшон рясы, хотя под ним пряталась копна длинных волос - признак элиты талхов. Рядовые члены Ордена, конечно, брили голову наголо. Широкая ряса скрадывала фигуру Старха, делала её бесформенной, но Драго слышал, что на самом деле телу главы Ордена позавидует любой из молодых монахов. Трое других монахов, составлявших Совет, были одеты в одинаковые плащи, скромные на вид, но явно из дорогой ткани. Все трое были седовласы, будто Боги, сошедшие на Землю, вершить Всемирный Суд. По правую руку от Старха сидел Луж. Поговаривали, что из трёх, входящих в совет, официально имевших равную силу голоса, именно Луж обладал особенным влиянием на главу Ордена. Он и сидел ближе других. В случае смерти Старха или его тяжёлой болезни, главой Ордена становился Луж. Слева от Старха располагался Занл, худощавый, мелкий, ниже остальных. Справа от Лужа сидел Уинар. Волосы его казались посыпанными мукой, настолько яркой была седина, тело было плотнее, чем у других. Драго почти не различал их глаз, но чувствовал, что они смотрят на него, пристально, изучающее, они будто испытывали его взглядом, прежде чем испытать словами. |
