|
Путник выглядел безоружным, и всё-таки под его длинным широким плащом можно было постараться и кое-что спрятать. Драго чуть склонил голову в приветствии. -- Не подбросите ли меня, добрые люди? Крестьяне недоверчиво разглядывали его. Один из них, державший поводья, быстро сказал: -- Мы спешим. Неотложные дела. Заказ коменданта Анохры. -- На благо Правителя, - добавил второй. Ну, что ж, подумал Драго, совершенно равнодушный к спесивой самоуверенности крестьян, явно не желавших взять его, и к мечу, лежавшему на телеге рядом со вторым крестьянином. Значит, Анохра. Пусть будет так. Он начнёт с Анохры, затем направится к Вальцирии, и, если и там ничего не обнаружится, он предупредит связного и двинется к Брезелю. В конечном итоге, мальчик двигается медленнее, и где-нибудь его следы обнаружатся. Драго весело произнёс: -- Какая удача, и мне туда же. И то же потому, что попросили городские власти. Чтобы не дать крестьянам шанса, отказаться от попутчика и заодно отбить у них охоту, рассказать о нём коменданту Анохры, Драго извлёк из кармана золотой и поднял руку повыше. -- Плачу монету. Считай, вас благодарит в моём лице сам Правитель. Крестьяне заворожено созерцали блестящую вещицу у путника в руке. Драго, ничего больше не спрашивая, запрыгнул на телегу. 5 Гурин, скакавший позади всех, размышлял о том, что передал ему комендант Лизии. Одновременно он делал первые выводы относительно того, как действовали трое воинов, бывшие под его руководством. Нельзя было сказать, что он не доволен ими, и что они действовали как-то не так. Они являлись натасканными псами, готовыми наброситься на любого по велению Правителя или же Гурина в его лице. Они были довольно сильными и опытными воинами, в противном случае Гурин взял бы других. При этом они не утруждали себя мыслительным процессом, что с одной стороны было даже хорошо - они выполнят любой приказ, самый абсурдный. Даже если его невозможно выполнить, они всё равно попытаются. Впрочем, это было не совсем верно в отношении Булоха, номинального командира тройки - своеобразной составляющей личной гвардии Правителя. Наверное, потому он и являлся главным. Булох был крупнее Гурина. Шрам и Камень тоже были крупнее Гурина. Их теперешний предводитель, сам достаточно крупный мужчина, если сравнивать с обычными людьми, уступал им по габаритам. Лишь природная гибкость и реакция делали его сильнее в поединке с каждым из них в отдельности. И, конечно, Гурин оказался бы бессилен против двух из них. Это не касалось гибкости ума. Гурин спокойно мог дать фору сразу троим. Единственный, с кем хоть как-то можно сравниться, был Булох. Очень светлый, с бледно-голубыми глазами, он, казалось, источал тихую свирепую наглость. Это не движение напролом, наглость предполагает определённое шевеление извилин. В отличие от него ничего подобного не было у Камня или Шрама. Выросшие в бедных крестьянских семьях, оба в ранней юности за долги родителей попали в бесплатную рабочую силу крупных городских ремесленников и уже оттуда перекочевали в личную гвардию Правителя, в основном благодаря своим габаритам, предполагавшим проблемы любому опытному воину-противнику. Камень, пучеглазый, неопрятный, заросший густыми чёрными волосами, не тронувшими разве что лицо, получил своё имя из-за формы головы. Крупная, деформированная и угловатая, она и в самом деле напоминала булыжник, валявшийся на вершине горы, где неугомонные ветры за десятилетия оставили в нём впадины для глаз и выделили уродливую челюсть. |
