Мэтт повторил:

— На кухню.

Проходя мимо лестницы на второй этаж, Бен мельком бросил на нее взгляд и вздрогнул.

Кухонный стол, за которым они ели спагетти, был теперь пустым, за исключением трех предметов, которые наводили на размышления: чашка кофе, старинная Библия и револьвер 38-го калибра.

— Да в чем дело, Мэтт? Вы выглядите ужасно.

— И, может быть, мне просто приснился кошмар, но, слава Богу, что вы здесь. — Он взял со стола револьвер и принялся рассеянно вертеть его в руках.

— Рассказывайте. И прекратите играть этой штукой. Она заряжена?

Мэтт положил пистолет в провел рукой по волосам.

— Да, заряжена. Хоть я и не думаю, чтобы от этого был толк… разве что для меня самого. — Он рассмеялся дребезжащим нездоровым смехом, похожим на скрип битого стекла.

— Прекратите!

Резкость голоса Бена смела с глаз Мэтта странное остановившееся выражение. Он потряс головой, как вылезшее из холодной воды животное.

— Наверху мертвец, — сказал он.

— Кто?

— Майк Райсон. Городской рабочий.

— Вы уверены, что он мертв?

— Абсолютно, хотя я туда не заглядывал. Не посмел. Может быть, в другом смысле он вовсе и не мертв.

— Мэтт, вы говорите как человек не в здравом рассудке.

— Думаете, я этого не знаю? То, что я говорю, — бессмыслица, а то, что я думаю, — безумие. Но мне некого было позвать, кроме вас. Во всем Салеме Лоте вы один, может быть… может быть… — Он помотал головой и начал заново: — Мы говорили о Дэнни Глике.

— Да.

— Майк хоронил его. И Майк нашел собаку Вина Пурингтона на воротах кладбища «Гармони Хилл». Вечером я встретил Майка Райсона у Делла и…

— …и я не смог войти, — закончил он. — Не смог. Я сидел на кровати почти четыре часа. Потом я, как вор, прокрался вниз и позвонил вам. Что вы об этом думаете?

Бен снял распятие и задумчиво водил по нему пальцем. Время приближалось к пяти, восточный край неба розовел.

— Я думаю, нам надо подняться в вашу гостевую комнату и посмотреть. Это все, что я думаю сейчас.

— Теперь, под утро, все кажется мне кошмаром. Надеюсь, так и есть. Надеюсь, Майк спит как ребенок.

— Ладно, пошли посмотрим.

— О’кей, — с трудом произнес Мэтт и вопросительно взглянул на стол, потом на Бена.

— Конечно, — сказал Бен и надел распятие Мэтту на шею.

— Действительно, с этим легче, — Мэтт виновато засмеялся. — Как вы думаете, позволят мне взять его с собой в сумасшедший дом?

— Хотите пистолет? — спросил Бен.

— Наверное, нет.

Они отправились вверх по лестнице. Бен шел впереди. На верхней площадке из маленького холла вели две двери. Одна — открытая — в спальню Мэтта…

— Другая, — сказал Мэтт.

Бен прошел через холл к двери гостевой комнаты. Не то чтобы он полностью поверил в Мэттову фантасмагорию, но все-таки его поглотила волна чернейшего ужаса, когда-либо им изведанного.

Открываешь дверь — и он висит на потолочной балке, весь распухший и черный, а потом глаза открываются, они провалились в глазницах, но они видят тебя, и они рады, что ты пришел…

Воспоминание всплыло в нем, ужасающе реальное, и на мгновение совершенно парализовало. Он даже ощутил запах сырой штукатурки и мышей. Казалось, простая деревянная дверь гостевой комнаты Мэттью Берка стоит между Беном и тайнами ада.