– Эй!  – закричала она. – Эй! Там есть кто-нибудь? Помогите! Кто-нибудь, помогите?!

Собака тут же перестала лаять. Ее паучья бесформенная тень дернулась, повернулась, сдвинулась… и опять настороженно замерла. По дороге сюда они с Джералдом ели сандвичи, огромные масленые бутерброды с колбасой и сыром. И когда они подъехали к дому, Джесси первым делом собрала и выбросила в корзину остатки сандвичей и оберточную бумагу. Сочный запах масла и мяса привлек собаку и удержал на крыльце, хотя при звуке голоса Джесси она явно хотела сорваться обратно в лес. Голод пересилил страх.

– Помогите!  – опять закричала Джесси. Отчасти она понимала, что ей не стоит кричать, что лучше всего лежать тихо, потому что от воплей лишь сядет голос и еще больше захочется пить. Но так уж устроены люди: редко когда кто слушает предостерегающий голос разума. Джесси чувствовала запах своего страха, такой же сильный и притягательный, как запах объедков – для собаки. Она сейчас пребывала в таком состоянии, которое было даже не паникой, а каким-то мгновенным умопомешательством. – ПОМОГИТЕ! КТО-НИБУДЬ, ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ! ПОМОГИИИИТЕ!

Она кричала, пока окончательно не охрипла. Мокрые от пота волосы спутанными завитками прилипли ко лбу и щекам, глаза чуть не вылезли из орбит. Джесси даже думать забыла о том, что ее найдут голую и прикованную к кровати, а рядом на полу будет лежать мертвый Джералд. Новый прилив паники был сродни странному помутнению сознания – свет рассудка померк и перед мысленным взором предстала ужасная картина ее вероятного будущего: голод, сводящая с ума жажда, судороги и смерть. Она не была, к сожалению, ни Хизер Локлер, ни Викторией Принсипал, и это были не съемки какого-нибудь приключенческого кино для кабельного телевидения. Здесь нет ни камер, ни прожекторов, ни режиссера, который крикнет: «Стоп. Снято!» Все это происходит на самом деле, и если никто не придет на помощь, то так и будет происходить – до самого конца. Джесси уже не волновало, что ее найдут в таком неприглядном виде. Она дошла до того состояния, что встретила бы Мори Пович и всю съемочную группу сериала «Вот такие дела» со слезами благодарности.

Никто не откликнулся на ее дикие вопли: ни смотритель дачного городка, решивший обойти округу, ни любопытный из местных, который вышел прогуляться с собакой (и, возможно, проверить, нет ли где по соседству маленькой плантации марихуаны среди шелестящих сосен), и уж тем более Мори Пович. Поблизости не было никого – только длинная жутковатая тень, при взгляде на которую воображение рисовало нелепого собако-паука, балансирующего на четырех тонких трясущихся лапках. Джесси сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки и унять разыгравшееся воображение. В горле пересохло, а в носу неприятно саднило от слез.

И что теперь?

Она понятия не имела. Горькое разочарование затопило ее сознание, вытеснив все остальные чувства и не давая возможности сосредоточиться. Сейчас она вообще ничего не соображала и знала только одно: собака ей не поможет. Она лишь постоит на заднем крыльце и убежит себе восвояси, как только поймет, что в корзинку, где так вкусно пахнет, ей все равно не забраться. Джесси всхлипнула и закрыла глаза. По щекам медленно покатились слезы, сверкающие в закатном солнце, как капельки золота.

Что теперь?  – снова спросила она. За окном шумел ветер, шептались сосны, хлопала неприкрытая дверь. – Что теперь, примерная женушка? Что теперь, Рут? Что теперь, всякие НЛО и прочие призрачные голоса? У кого-то из вас – то есть из  нас – есть идеи? Я хочу пить, я хочу в туалет, и мой муж лежит мертвый. Вокруг ни души, только бродячая собака, у которой единственная мечта – добраться до остатков сандвичей с колбасой из забегаловки «У Амато» в Горхэме. Но скоро до нее дойдет, что вкусная штука недостижима, как рай на земле, и она быстренько свалит.