|
Условия освобождения следующие. Первое — я сообщаю тебе номера счетов в иностранных банках, куда должны быть переведены двадцать миллионов долларов. Согласись, полковник, безнал не наличка, которую требуется собрать. Перевод можно осуществить за считаные минуты. Второе — как только я получу подтверждение перевода, ты на аэродроме Курбаново подготовишь к вылету вертолет «Ми-8», полностью заправленный, с дополнительными топливными баками и двумя пилотами. Не советую тебе в качестве пилотов сажать своих спецов. Если не прислушаешься к совету, получишь их трупы. Третье — как только вертолет будет стоять на аэродроме в готовности к вылету, ты должен подогнать к электричке со стороны Курбаново бронированный микроавтобус, в котором вместе с водителем могут разместиться не менее двенадцати человек. Предупреждаю сразу: мы возьмем с собой нескольких заложников, чтобы у вас в ФСБ не возникло желания сбить вертолет. Остальных отпущу. Да и те, что полетят с нами, будут свободны, как только мы окажемся в безопасности. Вашим пилотам также ничего не грозит. Если, само собой, все пройдет по нашему плану. Вам необходимо не только освободить заложников, но и разблокировать движение на железной дороге. Это полностью зависит от того, насколько быстро ты выполнишь мои условия. Мне сидеть в вагоне тоже не по кайфу, поэтому для ускорения процесса сделки я через час начну убивать по пять заложников. Уверен, что журналюги уже на всех парах летят сюда, но не уверен, что власти захотят, чтобы по всем каналам телевидения, в Интернете показывали, как растет куча трупов у захваченного вагона. Твое начальство, конечно, может подтянуть к переезду спецназ, а тот пойти на штурм. Но чем он закончится? Спецназ нас уничтожит, в этом я не сомневаюсь, но до этого мы не успеем уничтожить всех заложников. Успеем, полковник, вагон заминирован, взрыватель выставлен на таймер. Отключить его могу только я, как и отсрочить до времени. Но хватит базаров. Условия выставлены, другие обсуждаться не будут. Если в течение часа я не получу подтверждение о переводе денег, ты получишь пять первых трупов. Женщин и детей.
— Но вы не назвали номера счетов и названия банков. Сапалов усмехнулся: — Верно. Я специально не делал этого. Теперь вижу, что ты, по крайней мере, готов к конструктивному решению вопроса. Записывай счета. — Записываю. Сапалов назвал номера счетов, названия банков. — Я все записал, — ответил полковник ФСБ. — Молодец. Передай тем, кто займется финансовыми вопросами, чтобы не думали блокировать счета или препятствовать любым операциям по ним. Не надо подставлять заложников, что мы возьмем с собой, и пилотов. В случае невозможности снятия денег со счетов или их перевода на другие счета заложники и пилоты будут уничтожены. — Я все понял! Со своей стороны тоже хочу предупредить: убийство заложников может в корне изменить обстановку. Так что прислушивайтесь и к моему слову. Не надо никого убивать. Мы постараемся выполнить условия, но сколько это займет времени, неизвестно. Гибель же заложников… но не буду повторяться. Вы сами прекрасно понимаете, к чему может привести неоправданная жестокость по отношению к захваченным вами людям. — Ладно, ты, видно, мужик умный, с умным можно иметь дело. Я не буду торопиться, но предупреждение остается в силе. До связи, Матвеев! — До связи! Сапалов выключил телефон. К нему тут же обратился Гнедой: — Сиплый, тут баба беременная, в сортир хочет. — В вагоне нет сортира, так что придется ей сходить под себя. Женщина воскликнула: — Но я не могу при всех! — Не пройдет и десяти минут, сможешь. И заткнись. Услышу твой писклявый голос, лично сделаю аборт. Поняла, шалава? Женщина промолчала. Сапалов окликнул подельника: — Гнедой! — Я! — Если еще раз ты заикнешься о том, что кто-то желает в сортир, то я заставлю тебя выносить парашу за этим желающим. |
