Впрочем, как нетрудно догадаться, слова Нинели Леонидовны относились вовсе не к этой клиентке. Относились они к ее собственной невестке Светлане, к жене ее единственного и горячо любимого сына Володечки.

Светлана была хрупкая, тонкая, полупрозрачная особа с нежным цветом лица, голубыми кукольными глазами и длинными светлыми волосами того удивительного оттенка, который обычно называют платиновым. Впрочем, трогательная беззащитная внешность была обманчивой: Светлана работала стоматологом, и коллеги обращались к ней в тех случаях, когда требовалась недюжинная сила и поистине мужская решимость. Твердой, недрогнувшей рукой Светлана без колебаний удаляла самые сложные, проблемные зубы.

Столь же обманчивым было в ней все. Так, волосы Светлана красила, от природы она была брюнеткой.

Но Нинель Леонидовна ненавидела невестку не за ее профессиональные достоинства и даже не за обманчивость внешности. Она не сомневалась, что Светлана направо и налево изменяет дорогому сыночку. Изменяет с коллегами стоматологами, изменяет с зубным техником Рубидисом, изменяет с клиентами, обладателями запущенного кариеса и пародонтоза, изменяет с бывшими одноклассниками и даже с совершенно случайными знакомыми.

Не раз свекровь чуть не заставала подлую невестку на месте преступления. Она нарочно пораньше возвращалась из фитнес клуба, где работала уборщицей, и отчетливо чувствовала в квартире признаки недавнего присутствия постороннего мужчины. Наверняка хитрая Светлана вывела очередного любовника из квартиры за пять минут до прихода свекрови… Один раз Нинель Леонидовна даже нашла на кухне окурок «Мальборо» и хотела предъявить его своему доверчивому, наивному сыну – но окурок непостижимым образом исчез, а Светлана в ответ на обвинения только сделала страдальческие глаза и тяжело вздохнула – мол, каких только напрасных оскорблений ей не приходится терпеть ради мира в семье!

И сын, этот глупый, доверчивый человек, всегда вставал на сторону жены! Он пытался убедить Нинель Леонидовну, что у нее галлюцинации, и даже предлагал ей обратиться к невропатологу…

Известное дело – ночная кукушка дневную перекукует!

– Ну, ничего, – повторила уборщица, протирая шваброй кафельный пол перед входом в раздевалку. – Мы еще посмотрим… он еще поймет, что мать у него одна, добра ему желает…

Нинель Леонидовна открыла дверь, поставила ведро на пол, окунула в него швабру и продолжила свою работу. Она широким круговым движением прошлась по полу раздевалки, обогнула скамейку…

На кафеле темнело какое то огромное, подсыхающее пятно.

– Да что же они тут разлили! – раздраженно пробормотала уборщица. – Вино, что ли? Насвинячат, а мне убирать… да за такие гроши…

Она потянулась шваброй к отвратительному пятну… и попятилась в ужасе: прямо перед ней на полу лежала мертвая женщина.

И то пятно, которое она посчитала разлитым портвейном, была кровь, растекшаяся вокруг ее разбитой головы.

В первый момент уборщице показалось, что перед ней ненавистная невестка Светлана. Но уже через секунду она поняла, что выдает желаемое за действительное: у мертвой волосы, хотя и светлые, были совершенно другого оттенка и заметно короче, да и сложение не такое хрупкое, как у Светланы. Кроме того, она была постарше.

Впрочем, все эти соображения промелькнули лишь в глубине сознания несчастной Нинели Леонидовны. Она завопила диким голосом и стремглав вылетела из раздевалки, взбежала по лестнице с резвостью, невероятной для женщины ее возраста, пронеслась по коридору, чуть не сбив с ног тренера по аэробике, и остановилась только перед стойкой регистрации.

– Там!.. – выкрикнула она, округлив глаза и разинув рот, как выброшенная на берег рыба. – Там!..

– Нинель Леонидовна, дорогая, что с вами? – всполошилась девушка администратор за стойкой.