В приемной — возмущенное бормотание. Гремин покачал головой и рассмеялся. Фомин последовал его примеру.

 — Итак, дата нападения определена — среда. Готовь своих ребят, разрабатывай операцию, вечером покажешь… Поспишь здесь или поплетешься к Надежде?

 — Надо бы, конечно, домой — Надька, небось, не спит, волнуется. Но жалко времени. Транспорт не ходит. Пока дотопаешь — пора назад возвращаться… Лучше звякну, успокою… А храпака задам в твоем кабинете. Вот когда пригодился бы тамбур, — ехидно улыбнулся он.

 Гремин помолчал, глядя в угол. Потом поднялся и молча пошел в приемную. Через несколько минут там что-то зашуршало, охнули диванные подушки. Сонный женский голос промурлыкал: «Какой же ты неловкий, глупышка…»

 Глава XI

 1

 Повсюду развернулась лихорадочная подготовка к среде. Будто этот ничем не примечательный день — финишная черта в соревновании, приз которого — московские магазины. Со стороны сыщиков — поимка преступников, почти вычисленных и содержащихся, как принято выражаться, — «под колпаком». Для третьей стороны — получение солидной мзды деньгами, коттеджами, ценными бумагами…

 Удивительное все же существо человек!

 Микроскопическое время, отведенное для жизни, он безрассудно растрачивает на ерунду. Ну, что дадут тому же Коломину либо Руслану приобретенные по дешевке три магазина? Лишние миллионы прибыли? А что, эти деньги прибавят отведенное для жизни время, отсрочат годы старческой немощи?

 Почему так рвутся к финишу бывшие коллеги по партии? Аппетиты разыгрались, не позволяя остановиться, всмотреться в себя? Или мечты о зарубежных виллах и квартирах затмили все остальное, включая собственную жизнь?

 Мечутся в панике продажные милицейские начальники. Боятся потерять источник дополнительных доходов, обеспечивающих им беззаботную жизнь. Ради этого «источника» начисто позабыли о чести и достоинстве человека.

 А частные детективы? Они что, рвутся в неизвестность в поисках справедливости, защищают поруганных и оболваненных сограждан? Ничего подобного, всеядный червь наживы подточил и их разум…

 По стране победоносно шествует первобытный рынок. Подминает под себя недавно все самое святое, выедает из памяти прошлые годы, заполняя образовавшиеся пустоты ядом наживы.

 Сложившаяся перед средой обстановка напоминает картину, где стая голодных зверей окружила загнанного оленя. Огромного, сильного, с ветвистыми рогами и гордой осанкой. Недавнего повелителя леса. Он повержен не силой — подлостью, не в честном бою — изменой, подточен мздоимством и алчностью…

 И вот близится черная среда…

 2

 — Раздевайся, дорогой, раздевайся, пожалуйста. Нам с тобой, понимаешь, стесняться некого.

 Обстановка — прежняя. В кресле бесстыдно раскинулась мохнатая, поросшая черной шерстью обезьяна. Ибо Руслан в голом виде до того походит на нее, что у Серегина перехватывает дыхание.

 По комнате расхаживают такие же обнаженные девушки. На этот раз — огнеподобная рыженькая и с гривой распущенных каштановых волос — пухленькая. Маняще виляют задами, хихикают.

 Руслан не терпит постоянства. Редко ночует в одном месте — в Москве у него добрый десяток квартир — ни одна живая душа не знает, где он проводит ночи.

 Вообще, о нем мало что известно. Откуда возник в Москве, чем занимался раньше, где родился, где учился — полный провал.