– А он тоже толкинутый?

Шутка была старая. Прочитал Толкиена, передай товарищу, «толкнулся сам, толкни другого».

– Нет, он мастерит.

Ира не заметила, как книга вернулась из ее рук в хозяйские.

– Игры делает, – напоследок пробормотала Катя, утопая носом в страницах. – Типа, крутой чел.

Сил снова отбирать роман не было. Руки безвольно упали на колени, а взгляд уперся в стекло.

«Влюблен…» Слово-то какое… Киношно-затертое. Пора придумывать новое.

Дальше были вопросы, бесконечные и ни к чему не приводящие. Потому что Катя сообщать подробности не хотела. Да и знала она не много – только то, что ей сказали, только то, что один раз застала его около гимназии.

– Как же так? – не выдержала Ира. – Влюблен и не хочет познакомиться?

Этот вопрос Катя оставила без ответа. Выходит, не хочет. Неведомому Саше достаточно своих чувств, он упивается теми ощущениями, которые подарила ему встреча с красивой девушкой.

Теперь по ночам Ире стали сниться бесконечные улицы, по которым она с кем-то шла. Лица не видно, но она знает – это ОН. Идет справа, отставая на шаг. В глаза бьет такое солнце! Оно слепит, ничего вокруг не разглядишь. Вот и ЕГО не видно. Рвется из рук голубь. Среди белоснежных перьев выделяется черный глаз, красный клюв. Ира ждет, что голубя вот-вот отпустят. Черный глаз косится на нее, подергивается красный клюв.

– Я его видела! – огорошила Катя с порога класса. Прошло два или три дня с первого разговора. – Ночью! Около твоего дома. С гитарой.

Утром после очередного тяжелого ватного сна Ира чувствовала себя плохо, голова гудела. Сообщение подруги заставило совершить над собой неимоверное усилие, напрячься, собираясь с мыслями. Как-то все странно происходило – влюблен в нее, а встречается постоянно с Катей.

– Почему около моего дома? – Вопрос был логичный – до этого Саша приходил к гимназии. – Откуда он узнал адрес? И почему ночью?

Катя смотрела внимательно, словно в мозгу прокручивала разные варианты ответа. Нужно было выбрать тот, который больше всего подойдет Лисовой. Но Ире подходило все. Она верила. С чего ей не верить? Зачем Катя будет врать?

– Он гитарой от привидений отмахивался? – Подруга осторожно хмыкнула. Ире очень хотелось, чтобы Катин рассказ был правдой. Как бы глупо он ни звучал – все равно верила. Почему нет?

– Нельзя быть такой примитивной! – глянула на нее одноклассница поверх очков. – Серенады тебе пел, а ты не слышала. Крепко спишь!

Она спит? Вот уже какую ночь ей не удается нормально отдохнуть. Все ворочается, проваливаясь в тонкостенную дрему, словно кто-то не дает ни уснуть толком, ни проснуться окончательно.

– Я на шестом этаже живу. Какие серенады?

В классе они сидели на ряду около окна. Катя на первой парте, стоящей впритык к столу учителя – зрение плохое, часто отвлекается, должна быть все время под контролем; Ира за ней. Рядом Аня Ходасян, с темными внимательными глазами. Но Ира на нее смотрит редко: скучная, надоедливая, никакая. За ними Когтев. Потом долговязый Сомов.

– Если выйти на балкон, все слышно.

Катя бухнула на стол очередную книженцию. Ира привстала, чтобы обратить на себя внимание подруги.

– Это во сколько было-то?

Чтобы оказаться на балконе, надо пройти через комнату родителей.