Он повторял то, что Мила уже слышала из уст Делакруа на утреннем брифинге и еще раз десять с тех пор, как они затворились здесь.

– Левый бок, правый бок, таз и нижние конечности, грудная клетка и голова, – перечислял Сёрф, просматривая фотографии с деталями татуировок, которые держал в руке.

Присутствующие слабо верят в то, что головоломка мгновенно разрешится, подметила Мила. А эксперт тем временем заново припоминал все жесты Энигмы.

– Он почесал шею, потом висок. Потом грудь и левое плечо. Наконец, локоть и левое запястье.

– Может, стоит пригласить кого-нибудь для консультации? – предложил Коррадини, первым потерявший надежду. – Привлечь спецслужбы.

Шаттон молча обдумывала предложение.

– По моему мнению, мы должны испробовать все, – продолжал советник Судьи.

Тут эксперт нажал на кнопку пульта дистанционного управления, чтобы вернуться к началу записи. Пока изображения быстро мелькали на экране, Мила уловила перемену в выражении лица криптолога. Сёрф что-то разглядел.

– Смотрите, – проговорил он наконец, и глаза у него заблестели.

Все уставились в телевизор.

– Что такое? Я ничего не вижу, – возмутилась Шаттон.

– Погодите, сейчас покажу все с начала…

Сёрф снова отогнал запись назад, по-прежнему в убыстренном темпе. В сцене, которая Миле все время казалась скорее статичной, действительно стали заметны изменения.

Тень Энигмы перемещалась по боковой стене камеры, следуя движению солнечного луча, проникавшего сквозь узкое окно. Феномен, который при нормальной скорости воспроизведения едва ощущался.

Никто пока не понял, почему это так важно, однако у Сёрфа, похоже, возникла какая-то мысль, поскольку он вскочил на ноги и прошел к одному из столов, заваленных бумагами. Выудив одну из них, вернулся к собравшимся.

Он держал перед собой план города и лихорадочно пожирал его глазами, пытаясь что-то найти.

– «Яма» расположена на северо-западе: окна камер выходят во внутренний двор, и свет попадает в них лишь ровно в полдень.

– Сёрф, объясни, наконец, к чему ты клонишь, – взмолился Делакруа: он, подобно всем прочим, сидел как на иголках.

Только до Милы дошло.

– Зная точное положение солнца в этот момент, Энигма показывает числа, дотрагиваясь сначала до груди и головы, потом до левой стороны тела: север и восток. – Потом добавила: – Как компас… Человек-компас.

– Боже правый, эти числа – географические координаты, – ахнула Шаттон.

– Широта и долгота, – подтвердил Сёрф, не в силах сдержать возбуждения. Он мгновенно присел к одному из терминалов и запустил программу поиска на местности. Все сгрудились вокруг него, дрожа от нетерпения.

– Попробую шестидесятеричный метод, – заявил он. – Градусы, минуты и секунды.

Чуть позже он вставил числа в соответствующее окно, появившееся на мониторе. Числа разделились на две группы из трех цифр: север и потом восток.

Программе понадобилось меньше секунды, чтобы выдать результат.

– Вот, пожалуйста, – объявил Сёрф, глядя на карту. – Старый нефтеперерабатывающий завод на заливе.

6

Все были убеждены, что Энигма показал место, где спрятаны трупы Андерсонов.

Но на самом деле никто не мог быть уверен, найдут ли они там что-нибудь. А если это очередной обман? Ведь они даже не знали, зачем убийца после расправы увез с собой останки жертв. Что, если это ловушка?

Шаттон не хотела рисковать: она распорядилась, чтобы спецназ сначала прочесал территорию бывшего нефтезавода, а уж потом коллеги там спокойно поработают.