– Слушай, а кому Стивен оставил на время отъезда своего кота?

– Кому-кому, – фыркнули справа, – мне!

– И где ты его держишь?

– На втором этаже, блин! Барт пока живет на первом, а Пират на втором. Хотя изредка он все-таки спускается, и тогда все кувырком. И поверь, это не моя собака устраивает – это все его противный рыжий питомец!

– Ну да, ну да…

– Не веришь? Да я тебе записи с камер покажу! Особенно, когда нас нет дома, – он же такой же прохвост, как Стиви, – хитрый до безобразия!

– «Стиви» хитрый?

– А ты не знала…

Неизвестно, чем закончился бы наш разговор с Дэйном и в какие дебри завел бы, но в этот момент порядком взбодренные коктейлями Халк и Дэлл решили, что пора всем сухим представителям человечества «намокнуть», ибо последний день лета, ибо символ, ибо так и только так и должно быть!

И спустя секунду – ошарашенная, раздраженная и веселая одновременно – я уже мокла в зеленой на вид и теплой воде Эльконтовского бассейна.

Вот и проводили сезон.

Нечего сказать – славно получилось!

Хорошая вечеринка. Хорошо, что я на нее пошла, – шутки, веселье смех, знакомые и любимые лица… Не давали покоя только засевшие в памяти синяки на бедре Эльконто – неужели Джон в самом деле настолько озверел? Хотя, когда один да один, озвереть легко.

А мысль про «будку-незабудку» и в самом деле отличная – интересно, смогла бы она подобрать заместителю Дрейка вторую половину? Сумела бы найти ему подходящую женщину, если не на сто, то на восемьдесят процентов? А если не на восемьдесят, то, может, на шестьдесят или хотя бы на сорок?

И если женщина подошла бы ему на сорок процентов, то какого именно места Сиблинга она могла бы коснуться – руки, ноги, кхм… чего-нибудь еще? И надолго ли?

Я заворочалась, неуклюже стянула с себя одежду, сбросила ее на пол и, продолжая улыбаться глупым мыслям, завернулась в одеяло.

Все. Спать.

Снаружи солнечное утро, нос дышит; не терпелось поскорее начать занятие.

И вот ровно в означенное время – девять утра – экран засветился, и на нем показался благоухающий бодрым настроем Дрейк.

Не в привычной серебристой форме – в голубой рубашке. Причесанный, гладко выбритый, энергичный.

И все – и меня захлестнула тоска, я вдруг поняла, как сильно скучаю по нему. Конечно, жить с Клэр и Смешариками здорово, но хотелось засыпать и просыпаться на теплом мужском плече, вдыхать родной запах, заглядывать по утрам в любимые глаза – хотелось его – Дрейка – рядом.

– Привет, любимая! Как твое утро?

И звенящий от улыбки голос лишь добавил моей тоске интенсивности.

– Было хорошо. Пока не увидела тебя.

– Я так плохо выгляжу? Уже надоел?

Я вздохнула.

– Как раз наоборот. Я вдруг поняла, как сильно мне тебя не хватает. Пока не видела, казалось, все хорошо, а тут твое лицо… И все.

Он понял без слов. Какое-то время молчал, улыбался, смотрел мягко – будто гладил пуховой варежкой.

– Иногда скучать – это тоже здорово.

– Иногда. Но я уже наскучалась.

– Потерпи. Две недели – не такой долгий срок.

– Целая жизнь.

Хотелось знать, что скоро все наладится, что он приедет, и будет здорово – еще лучше, чем раньше.

– Вот вернешься и проведешь со мной целую неделю, ясно? Без работы. Совсем!

Я дулась, как ребенок, а он – противный – притворно ахнул:

– Целую неделю? Да за неделю можно разрушить или создать новый мир!

– Вот и будешь восстанавливать мой.