– Заткнись, дура! – пухлые губки Марианны злобно поджались в куриную гузку. – Хочешь – оставайся, ишачь на вонючем заводе, ковыряйся в грязи, плоди нищету… А я все это в гробу видала! Жизнь один раз дается, ясно? А я-то тебя умной считала… Тупица деревенская. Подойди сюда, живо! – Марианна схватила сестру за руку, повыше локтя так, что отпечатались на золотистой коже красные следы от ее пальцев, подтащила к старенькому зеркалу на стене, едва не ткнув Шуру в него носом.

– Ну, гляди на себя. Внимательно. Какой дурак сказал, что ты – некрасивая? Глазищи – во! А волосы? Веснушки можно вывести, крем специальный есть, импортный. В нашей дыре, конечно, не найти, а вот в Москве… Нечего тебе здесь делать. Другая у нас судьба, ясно? Лучшая. Ты должна меня во всем слушаться, поняла? Потому что я старшая. И знаю о жизни то, что не написано в твоих дурацких книжках. Обещай, что будешь меня слушаться, – повторила еще раз Марианна. И было в ее голосе и потемневшем взгляде нечто, заставившее Шуру кивнуть головой и пробормотать безвольное: «Да». Как обычно…

Александра Дмитриевна выбросила в пепельницу окурок. Высокий лоб, наряду с пепельной прядью, пересекло несколько усталых морщинок. Со столика дерзко и молодо улыбалась белокурая красотка.

– Я все понимаю, – глядя в прозрачно-зеленые неживые глаза, проговорила Александра. – Да, он выходит на свободу, а я ничего не могу поделать. Если бы Роман захотел мне помочь… Но он никогда не сделает этого. Ты же знаешь: он «повернут» на своей безупречной репутации. А жена Цезаря должна быть вне подозрений… Я не могу допустить скандала, иначе Роман разведется со мной… Но я что-нибудь придумаю, сестричка, обещаю…

Желая избавиться от укоризненно застывшего взгляда, Александра Дмитриевна щелкнула пультом плоского, как камбала, плазменного «Панасоника» и откинулась на шелковые подушки. Белозубая девушка из «Новостей бизнеса» СиЭнЭн восторженно сообщила о «сделке века», заключенной между японской «Као Корпорейшн» и концерном «ЛИТ»…

Суховатые губы Александры тронула саркастическая улыбка. Забавно узнавать об успехах собственного мужа с экрана телевизора или со страниц газет. Но ей было не привыкать к тому, что последние лет десять бизнес-маршруты Романа, напоминающие гигантскую паутину, окутавшую глобус, все реже пересекаются с перелетами Александры. И все-таки она не могла не испытывать невольного уважения, граничившего с бессильной злостью: этот сукин сын Роман всегда добивается своего. Всегда… Поразмыслив минуту, она решительно потянулась за телефоном и через несколько гудков услыхала сдержанное: «Йе». Нечто среднее между английским «Yes» и немецким «Ia» – сокращение, весьма популярное в западном мире. Александра вновь усмехнулась: «Скоро он забудет русский».

– Это я, дорогой. Надеюсь, не разбудила?

– Здравствуй, Шура. Все в порядке: в Йорке уже утро. Рад тебя слышать.

– Узнала из «Новостей» о твоем успехе. Поздравляю.

– Спасибо, дорогая. Ты откуда?

«С Бермуд…»

– Из Москвы.

– Неужели? Я думал, ты отдыхаешь где-нибудь на островах. Что ты делаешь в России? Передают, там страшная жара?

– Да, горят торфяники. Я думаю вылететь в Йорк, так что, может быть, завтра увидимся?

– Вряд ли, дорогая, – поспешно сказал Роман.