Она должна была остаться до дня свадьбы, назначенной на конец июля.
Приезд Гизля Сальма, прибывшего из Копенгагена на гоночном автомобиле и в самом веселом расположении духа, явился облегчением для всех. Веселые манеры и жизнерадостное поведение этого полурусского, полуавстрийского отпрыска семьи были приятны всем. Он сразу поцеловал Сенту.
— Вы не можете себе представить, как сильно мне хотелось поцеловать вас еще год тому назад, тогда в поезде. Видите, как хорошо я вас помню.
В кругу семьи он яркими красками нарисовал встречу с Сентой.
— То был единственный раз в моей жизни, когда путешествие по железной дороге показалось мне приятным. Я с трудом расстался с ней в Амстердаме.
Наедине с Максом, глядя на него синими любящими глазами, он более спокойно сказал:
— Ты сделал довольно хорошее дело, не правда ли?
Макс согласился.
— У меня большой опыт в наблюдении над людьми, — сказал Гизль. — Проведя несколько дней с Сентой в поезде, я больше не мог ее забыть.
Затем он стал задавать ему чисто ребяческие вопросы:
— Ты влюбился в нее сразу, да? Какая у нее семья?
— Ее мать — историк, есть еще младший брат, сестра двадцати двух лет и, кажется, какая-то старая-престарая тетка. Кстати, Гизль, кем был Уильтсир? Эта тетка — его вдова.
— Я знал его лично, — ответил Гизль. — Я был в Берлине, когда он был там послом. Значит, твоя маленькая Сента будет к тому же богата?
Вечером Гизль устроил танцы и заставил всех надеть фантастические костюмы. Он много танцевал с Сентой. Танцуя с ней, он шепнул:
— Не жалеете ли вы, что не встретили меня первого?
Он находил Сенту очаровательной, и поэтическая струнка, сильно в нем развитая, была еще более возбуждена ее романом с Максом. Гизль заставлял Фернанду петь самые сентиментальные и страстные романсы и присоединялся к ней. Получались очень красивые и эффектные дуэты. Сенте он очень нравился.
В этот вечер Гизль был немного навеселе, сам разливал шведский пунш и сказал о себе: «Я выпил порядочно». Выйдя с Сентой на террасу, Гизль сказал ей:
— Я на вашем месте не откладывал бы свадьбы, сахарный вы мой ягненочек.
Хотя его лицо смеялось, голос был очень печален.
— Но ведь мы будем венчаться 22-го, через две недели.
— А вы настаивайте и передвиньте число, — продолжал Гизль, — только никому не говорите, что это посоветовал вам я.
Сента рассмеялась:
— Гизль, не будьте таким смешным и таинственным. Скажите мне почему?
Он покачал головой:
— Не могу, — и прибавил, — если что-нибудь должно случиться, то почему не ускорить этого.
— Ускорить что? — спросил Макс, тоже вышедший на террасу с Фернандой.
Гизль ответил угрюмо:
— Я советую Сенте как можно скорее венчаться.
Макс рассмеялся, шепнул что-то Фернанде и увел Сенту от Гизля. Фернанда пригласила Гизля танцевать.
Нежно прижав к себе Сенту и целуя ее волосы, Макс шепнул ей на ушко:
— Кажется, Гизль сильно пьян.
Сента вздохнула с облегчением:
— Так вот в чем дело. Знаете, что мне говорил Гизль? Он настаивал на том, чтобы мы скорее поженились.
— Он хитрый парень, — сказал небрежно Макс.
Сента воскликнула:
— Как будто что-либо может нас остановить!
— Ничто не может и не должно, — ответил Макс, нежно глядя на нее.
У Сенты вырвался вздох облегчения.
Глава IV
Сильвестр выскочил из авто, влетел в лифт, уронил две книжки, поднял их и наскочил на худенькую, довольно красивую, но неаккуратно одетую леди, сказавшую: «Дарлинг!» Это была его мать. |