-- Почему бы вам у них не спросить этого? -- язвительно ответил Годриг, который внутренне содрогнулся от описанных Аламас-ханом перспектив.

   Вообще-то именно Гемаль и сообщил даруге о подозрительном купце (сразу после того, как выяснилось, что сэр Лестер никакой не курун), однако же суть своей беседы с ним раскрывать не пожелал.

   -- А почему вы так уверены, что не спросил, э? -- огладил свою бороду даруге. -- Сэр Максимилиан, для нас обоих будет гораздо лучше, а для вас -- не впример безболезненнее, если мы начнем таки конструктивный диалог. Вы согласны?

   -- Насчет безболезненности? -- ехидно поинтересовался благородный Годриг. -- Да, пожалуй.

   -- Вот видите, Максимилиан-бей, у нас уже нашлись совпадающие точки зрения. -- улыбнулся Аламас тай Калим, садясь на колченогий табурет напротив подвешенного к потолку аазурца. -- Скажите, резидент Оттона, это вы, или кто-то другой?

   -- Кто-то другой. -- в ответ улыбнулся сэр Максимилиан. -- Скажите, вы меня опустите наконец на землю, или мне разговаривать с вами изображая эдакую грушу?

   -- Пэ-эрсик ты наш. -- хмыкнул эр-Узуд.

   -- О, прошу извинить меня, достопочтеннийший. -- в голосе хана слышалось что угодно, но только не извиняющиеся нотки. -- Конечно же мы вас снимем. Кат, опусти нашего благородного гостя.

   Палач скорчил недовольную гримасу, мол любимой работы лишают, бросил на Годрига взгляд "попадешься-ты-ко-мне-в-руки-еще" и вернул аазурца "с небес на грешную землю". Вернее на грязный земляной пол, утоптанный до твердокаменного состояния.

   -- Имя резидента не подскажете? -- поинтересовался у растирающего затекшие руки сэра Максимилиана даруге.

   -- Уж простите, Аламас-хан, не могу. -- аазурец присел на неизвестно откуда взявшийся, но столь же страхолюдный и непрезентабельный табурет, что и даруге. -- Пытками вы у меня, может быть, имя и вырвете... Впрочем, это еще не факт... А вот просто так, за здорово живешь, раскрыть государственную тайну не могу. Свои не поймут, да и просто себя уважать перестану.

   -- Понимаю. -- кивнул головой тай Калим. -- Ну а зачем вы встречались с принцем и султаншей?

   -- Сами-то как думаете? -- хмыкнул благородный Годриг. -- Джимшал присмерти, принцы начали грызню за престол... Конечно же, Аазур желает укрепить свои позиции в султанате, а какой найдется для этого более надежный способ, чем поддержать одного из претендентов? Тысячеградцы вон на Шуля ставили...

   -- Даже так? -- Аламас-хан с интересом поглядел на сэра Максимилиана. -- Так Ю Сэнпина вы убили, Максимилиан-бей?

   -- Во-первых, хан-даруге, не убил, а устранил. Во-вторых, нет, не я. И "Лед и пламя" не я разносил по кирпичикам.

   -- А кто?

   -- А я откуда знаю? Что я, единственный представитель иностранной державы в Аксаре? Полнолунцы, бангышлакцы, куншапурцы, сеамни, пери, повязки, бара-бара наконец. Келикидийцы, ваделорцы, саагорцы, айкониты... Перечень можно продолжать чуть ли не до бесконечности.

   -- Вас видели в таверне незадолго до начала беспорядков. -- произнес молчавший до этого ар Слан.

   -- Быть этого не может. -- невозмутимо ответил сэр Максимилиан. -- Не иначе перепутали с кем-то.

   -- Возможно. -- не стал настаивать даруге. -- Так вам совсем ничего неизвестно о его смерти, уважаемый?

   -- Абсолютно. -- совершенно искренне ответил аазурец. -- Кроме того, что она произошла. И того, что посол Фу Ли уже направил вам ноту.

   Сэр Максимилиан с интересом и некоторой хитрецой глянул на тай Калима.

   -- Аламас-хан, а вы что, перевербовывать меня не будете?

   -- А смысл? -- пожал плечами тот.