Эстер отчего-то стало грустно, но в этот момент к ней подошел Том Харди и приветливо поздоровался:

— Вы представляете собой удивительно приятное зрелище!

Она тепло улыбнулась ему.

— Благодарю вас, вы очень добры.

Его дружелюбие было подобно бальзаму для ее душевных ран.

— Я слышал, что вы скоро уезжаете на Вулкан. Очень жалко. Мне будет не хватать вас. Ваше появление было лучшим подарком для нас за долгое время.

— Вы опытный льстец, — засмеялась она, но в то же время оценила его комплимент.

Прежде чем отправиться на свое место, Том поболтал с нею еще несколько минут, и Эстер опять принялась за сандвичи. Появление Гордриджа застало ее врасплох.

— Вы поощряете Тома? — резко спросил он.

Этот вопрос был настолько неожиданным и бестактным, что Эстер от удивления открыла рот.

— Разумеется, нет! С чего вы взяли?!

— Мне показалось, что вы очень уж дружественно беседовали.

— А почему бы и нет? Что, я не должна ни с кем говорить, кроме вас и Эдварда?

— Я просто не хочу, чтобы у людей создалось превратное впечатление. Похоже, этот кусочек золота на вашем пальце ничего не стоит!

— Как вы смеете?! — Ей очень захотелось дать ему пощечину, но это привело бы к нежелательному эффекту и привлекло бы всеобщее внимание, чего она хотела избежать любой ценой.

— Просто постарайтесь отдавать себе отчет в том, что вы делаете, — проворчал он. — Кстати, почему вы не едите вместе со всеми?

— Потому, что мне нужно приготовить сандвичи, — ответила она спокойно.

Заметив тени у нее под глазами, Гордридж нахмурился.

— Если вы воздержитесь от прогулок среди ночи, то сможете вставать вовремя и не будете так уставать.

Можно было подумать, что она постоянно гуляет по ночам!

— Я вышла потому, что не могла заснуть; но вам нечего бояться, что это отразится на моей работе.

— Да, уж лучше бы не отразилось.

Его тон был необоснованно резким, и Эстер показалось, что это действительно из-за Тома. Они в самом деле много смеялись, и Гордридж, должно быть, сравнил эту веселую беседу с их собственными бесконечными перепалками. Может быть, он просто позавидовал? Эстер и сама удивлялась, почему всякий раз, когда она видит его, он вызывает в ней раздражение. Должно быть, не только его поучения, но и страх перед собственными неуправляемыми эмоциями заставляет ее постоянно огрызаться в разговоре с ним.

После окончания завтрака Эдвард обеспокоенно спросил ее, о чем говорил Гордридж:

— Мне показалось, что он был чем-то раздражен.

Эстер пожала плечами.

— Он проверял, могу ли я справиться с работой, вот и все.

Она решила не расстраивать брата. Зачем ему знать об их неудачной встрече прошедшей ночью или об обвинениях Гордриджа в ее адрес.

Озабоченность на лице Эдварда сменилась улыбкой.

— Вообще-то, он очень приятный человек, вот увидишь! Он всегда заботится о своих товарищах.

Эстер тоже попыталась улыбнуться.

— Позволь мне иметь собственное мнение на этот счет.

— Ты привыкнешь, и он тебе понравится! — уверенно заявил Эдвард. — Он всем нравится. Никто еще не сказал о нем плохого слова.

Эстер промолчала.

Мужчины стали расходиться, даже Хесус уехал обратно в свою деревню, и в конце концов в лагере остался только Гордридж.