— Что случилось с Филипом? — спросил он приглушенным голосом. — Я никогда не видел его таким раньше.

Эстер состроила гримасу.

— В таком случае тебе повезло!

— Но это на него не похоже, — продолжал настаивать Дэвид. — Он всегда такой спокойный, невозмутимый и вообще самый здравомыслящий человек, которого я знаю. Наверняка что-то случилось. Или он до сих пор не может успокоиться из-за вашей лжи?

— В какой-то степени… — неуверенно произнесла Эстер.

— Неужели? Не может быть! Это же просто смешно! Хочешь, я поговорю с ним?

Эстер в ужасе замахала руками.

— Пожалуйста, ни слова! Ты сделаешь только хуже! Он как-нибудь справится с этим.

Пожалуй, самое лучшее, если Дэвид будет думать, что именно их обман является причиной раздражения Гордриджа…

Она лежала раздетая в постели, заново переживая весь этот долгий день, когда услышала шум возле своей палатки. Эстер слабо вскрикнула, когда в проеме двери появилась чья-то фигура. Впрочем, на этот счет никаких сомнений не было: нарушать ее уединение осмеливался лишь один-единственный человек…

— Что тебе нужно? — спросила она горячим шепотом.

Гордридж вошел и присел на край ее кровати.

— Мне интересно знать, что здесь делает Дэвид! — В его голосе еще слышалось раздражение.

— Он хотел проститься, — ответила она, словно оправдываясь, — и узнать, как мои ребра…

— А ты пригласила его остаться? — с насмешкой спросил Гордридж.

— Нет! — поспешно возразила Эстер. — Это была его собственная идея.

— Гм, гм! — проворчал он. — Совершенно ясно, что теперь, когда вы помирились, Дэвид не может без тебя. А он, оказывается, глупее, чем я думал! Женщина, которая с такой готовностью отдается другому мужчине, не стоит того, чтобы на нее тратили время.

Эстер показалось, будто ее ударили. Но что она могла возразить? Ведь она сама намекнула Гордриджу, что они с Дэвидом помирились. Объяснять что-либо теперь не имело смысла: он бы опять подумал, что она лжет — в который раз… Но перенести это оскорбление было нелегко. Эстер почувствовала вдруг странное равнодушие ко всему. И когда Гордридж наклонился и сжал руками ее виски, она подумала, что если он намеревается поцеловать ее, то она не сможет воспротивиться этому…

— Будь ты проклята, женщина! Предлагая Эдварду приехать с женой, я сделал самую большую ошибку в своей жизни!

Нет, кажется, он не собирался целовать ее — в глазах Гордриджа сверкала ярость.

— Чего ты хочешь от меня, Филип? Если ты считаешь, что я достойна только презрения, так оставь меня в покое! Скоро мы с Эдвардом уедем, ты вернешься к своей любимой работе и забудешь все это, как дурной сон… А теперь уходи. Я не хочу больше тебя видеть!

Но уходить Гордридж не торопился. Его лицо было так близко от нее, что Эстер смогла прочитать в его глазах поразившую ее горечь.

— Я действительно считаю, что в тебе собрано все, что я презираю в женщине, — медленно проговорил он. — Но противостоять тебе я все же не могу!

Его губы все-таки прикоснулись к ее губам, и Эстер не смогла отстраниться…

12

На рассвете ее разбудил возбужденный голос Уэнди: она опять вышла купаться с Филипом. Но на этот раз Эстер не ощутила знакомого укола ревности: после ночного разговора она чувствовала себя совершенно опустошенной. Однако, услышав голос Дэвида, Эстер оказалась не в силах преодолеть искушение и высунула голову из палатки, чтобы посмотреть, как Уэнди воспринимает его появление.