К чести Опал, она ничуть не испугалась, увидев распростертого на полу окровавленного и обожженного человека, хотя тот был вдвое больше ее супруга.

— О! — воскликнула она, выглядывая из спальни. — Это что еще такое? Я не одета! Ты не ранен, Чет?

— Я — нет, но вот мой друг серьезно ранен. Его необходимо перевязать и…

— Не прикасайся к нему! Я сейчас выйду!

Поначалу Чет решил, что Опал испугалась, как бы ее обожаемый супруг не подхватил от раненого какую-нибудь заразу, и потому решила оставить их ночного гостя умирать без помощи. Но потом он догадался: Опал боялась, что своими неумелыми стараниями Чет лишь ухудшит положение раненого.

— Мальчик по-прежнему спит, — сообщила жена фандерлинга, входя в комнату. Она успела накинуть на плечи шаль. — Но сон у него беспокойный. Кто этот здоровенный детина и почему он явился к нам в такой час?

— Это Чавен, королевский лекарь. Я тебе о нем рассказывал. Он пришел к нам, потому…

— Не пришел, а приполз. — Неожиданный хриплый смех Чавена резал уши. — Полз в темноте от самого замка. И приполз к вам. Мне нужна помощь, иначе… иначе я истеку кровью. Но я здесь не останусь. Не хочу навлекать на вас опасность.

— Судя по вашим ожогам, в опасности прежде всего вы сами, — заметила Опал, разглядывая покрытые жуткой кровавой коркой руки лекаря. — Принеси-ка мне воды и корзинку из ивовых прутьев, старичок, — повернулась она к Чету. — Да смотри не поднимай шума. Будить мальчика вовсе ни к чему.

Чет со всех ног бросился выполнять приказ.

Когда Опал промыла ожоги Чавена слабым соляным раствором, приложила к ним примочки из целебного мха и перевязала чистой тканью, раненый уже погрузился в сон. Подбородок его размеренно прижимался к груди.

Закончив с перевязкой, Опал отошла на шаг и удовлетворенно оглядела дело своих рук.

— Ему можно доверять? — вполголоса спросила она.

— Это лучший из всех больших людей, каких я знаю.

— Ты не ответил на мой вопрос, дурачина.

Губы Чета невольно тронула улыбка.

— Я вижу, горести, выпавшие на нашу долю в последнее время, не лишили тебя способности к состраданию, дорогая. И я очень этому рад. Что до твоего вопроса, на него трудно дать ответ. Особенно сейчас, когда мир наверху перевернулся с ног на голову. Да и не только наверху. Ты знаешь сама, что сын больших людей, ставший нашим сыном, принял участие в войне с волшебным народом. Знаешь, чем это для него кончилось. Мир сошел с ума — и наверху, и здесь.

— Так или иначе, я не оставлю этого человека в доме, пока ты не скажешь, что он достоин доверия. Мое сострадание не безгранично. Прежде всего мы должны думать о мальчике.

— Тогда я скажу так: это один из лучших людей, каких я только знаю, и больших, и маленьких, — со вздохом изрек Чет. — И возможно, он сумеет понять, что произошло с Кремнем.

— Хорошо, — кивнула Опал. — Несколько часов он будет спать. Он выпил полную чашку целебной настойки, а крови у него осталось так мало, что настойка погрузит его в крепкий сон. Самое разумное, что можем сделать мы с тобой, — последовать его примеру и тоже попытаться заснуть.

— Ты настоящее чудо, — прошептал Чет, устраиваясь под одеялом рядом с женой. — Мы вместе столько лет, а я все не могу понять, за что мне такое счастье.

— Чего не знаю, того не знаю, — буркнула Опал, но в голосе ее прозвучали довольные нотки.