«Сегодня врагу удалось дважды прорвать нашу оборону, — вздыхал он про себя. — Этого могло не произойти, будь эти солдаты там, где идет сражение. Тысяча вооруженных до зубов солдат охраняет драгоценную жизнь одного-единственного человека, в то время как остальные семь тысяч — вся армия Иеросоля — отражают натиск бесчисленного войска неприятеля. Судя по всему, совет совершил роковую ошибку, передав трон Лудису. Члены совета рассчитывали, что у кормила власти встанет сильный правитель, способный противостоять автарку Ксиса. Увы, их надежды не оправдались».

Если снаружи дворец напоминал крепость, внутри он походил на храм Тригона. Не менее дюжины бородатых жрецов в длинных черных одеяниях, как толпа ворон, толпились вокруг доставленного сюда Зеленого Трона. Как упомянутые птицы, они производили много шума, нимало не заботясь о том, чтобы принести хоть какую-то пользу. Граф Перивос никогда не доверял Лудису Дракаве, но в последнее время его неприязнь сменилась едва сдерживаемой яростью. Он ненавидел Лудиса даже сильнее, чем автарка Ксиса. Сулепис оставался размытым образом врага, а Лудис был весь на виду. Почти каждый день коменданту крепости приходилось сталкиваться с недалеким и себялюбивым правителем и сглатывать желчь, глядя в это квадратное лицо с нависшими мохнатыми бровями.

Лорд-протектор поднялся и хлопнул в ладоши, словно окружавшие его жрецы в самом деле были воронами.

— Убирайтесь прочь! От ваших старушечьих причитаний нет никакого толку. И передайте своему иерарху — если он хочет поговорить со мной, пусть приходит сам. Я буду использовать храмы так, как считаю нужным. К вашему сведению, идет война.

Несмотря на приказ, жрецы не спешили расходиться. Наконец, недовольно ворча, они потянулись к дверям. Лудис нахмурился и откинулся на спинку трона. Его блуждающий взгляд встретился со взглядом графа Перивоса.

— Мне надо благодарить судьбу за то, что тригонарх похищен сианцами много лет назад, — проворчал Лудис. — Иначе он замучил бы меня упреками и наставлениями. Какие новости вы принесли мне, Акуанис? — спросил он, прищурившись. — По вашему лицу вижу, что скверные.

— Не сомневаюсь, известие, которое привело меня сюда, для вас не является новостью, — отрезал граф Перивос. — Правда ли то, что я слышал об Олине Эддоне?

Лудис попытался придать своему лицу выражение детской невинности, плохо сочетавшееся с отвислыми щеками и седеющей бородой.

— Откуда же мне знать, что именно вы слышали, — усмехнулся он.

— Прошу вас, лорд-протектор, оставьте эти игры. Вы хотите сказать, что с королем Олином не произошло ничего непредвиденного? И он по-прежнему находится в своей камере? Мне сообщили, что он передан автарку… и это является частью сделки, об условиях которой мне ничего не известно.

— Тем лучше для вас, — скрестив на груди толстые руки, изрек Дракава. — Будет лучше, если вы и дальше останетесь в неведении.

Граф Перивос не предвидел такого поворота событий. Дракава обладал вздорным и переменчивым нравом, однако умел действовать решительно и, на памяти Акуаниса, ни разу не пожалел о содеянном. Изображать неразумное дитя, скрывающее страх наказания под напускной бравадой, было ему несвойственно. В свое время этот человек не остановился перед тем, чтобы обвинить в колдовстве одного из верховных жрецов, к несчастью являвшегося единственным законным претендентом на трон Иеросоля. По приказу Дракавы его вытащили из храма, где он нашел убежище, и подвергли мучительной казни, привязав к хвостам двух лошадей. Отчего же теперь лорд-протектор утратил былую самоуверенность?

— Значит, это правда. Может быть, ошибку еще не поздно исправить? Где сейчас король Олин?

Во взгляде Лудиса светилось искреннее удивление.