Рибонуклеин: Ясно.

Через пару минут все сообщения исчезли. И теперь я проклинала себя за то, что не решилась задать ни одного вопроса — теперь я не смогла бы написать Ки, даже если бы от этого зависела моя жизнь.

Но чувство опустошенности никуда не делось. Я поступила верно, не начав расспрашивать о чем-то Ки — он все равно бы не ответил, но сами-то вопросы будто разбухали внутри головы. Они превращались в зубастых монстров, грызущих мой мозг, что я уже отчетливо ощущала. Снова пролистала чат — пока ничего интересного, и кажется, они решили наконец-то отстать от Эллисон. Давно пора — свой урок она усвоила, как и все те, кто когда-то задумывал пожаловаться на Игру родителям или преподавателям, а ее возмущенные писки уже начали порядком раздражать. На завтрашний вечер планировалась только постановка страшилки для малышни — завывания посреди ночи, записанные на пленку, да кровавые лужицы возле дверей — по себе знаю, когда к этому привыкнешь, это даже становится забавным. Правда, визгу будет… не все же еще привыкли, а среди малышни много недавно поступивших.

Глаза в очередной раз натолкнулись на ник «Кросс» — он нередко бывал онлайн, но ни одного сообщения в «Общей комнате» я от него не видела. Он мог быть одним из администраторов, следящих за общением в чате, или… таким же новичком-молчуном, как и я! Открыла личные сообщения.

Рибонуклеин: Я тут недавно. Поможешь освоиться?

Ответ пришел мгновенно:

Кросс: Что тебя интересует?

И я решилась! Хотя бы потому, что мои зубастые мысли уже начали прогрызать изнутри череп.

Рибонуклеин: Все!

Кросс: Тогда начни хоть с чего-нибудь.

Рибонуклеин: Ты давно в Игре?

Кросс: Сравнительно.

Вот так — он не горит желанием откровенничать. Я была уверена в том, что админам сайта доступно чтение личных сообщений, поэтому и тут запрещалось нарушать правила. Его осторожность могла быть следствием страха… или объяснялась принадлежностью к этим самым админам. И точно так же, как недавно с Ки, мой запал схлынул под натиском рациональных мыслей — я могу задавать вопросы, но никто или почти никто не решится на них отвечать. Только если они не касаются самой Игры и ее правил.

Рибонуклеин: Что будет, если я не стану участвовать в общих розыгрышах?

Кросс: Насколько я знаю — ничего. Ты должен выполнять задания от Ки, а остальное — уже твое дело. Но выйти из Игры ты не сможешь.

А может, я и ошиблась насчет того, что ничего не смогу выведать.

Рибонуклеин: А что случается с тем, кто хочет выйти?

Кросс: Скоро узнаешь. Следи за чатом в ближайшие дни.

Ничего не понятно, но совету я, конечно, последую.

Рибонуклеин: То есть ты хочешь сказать, что меня в любом случае заставят играть?

Кросс: В любом случае.

Рибонуклеин: Похоже на рабство!

Кросс: Это и есть рабство.

По спине прошелся мороз — нет, я и раньше смутно предполагала, как примерно все устроено, но кажется, в скором будущем стану свидетелем этого самого принуждения.

Рибонуклеин: Тогда зачем кто-то вообще в этом участвует? Даже если выйти из Игры нельзя, то зачем кому-то выполнять необязательные задания?

Кросс: На это ты можешь ответить и сам. До связи!

Он отключился, а я еще долгое время листала вверх-вниз, читая чужие сообщения в «Общей комнате». И да, Кросс был прав — я и сама знала ответ, почему люди добровольно играют. Вначале ими, как и мной — всеми без исключения — движет любопытство, потом некоторые находят себе развлечение в том, чтобы усложнять кому-то жизнь — и это скрашивает их монотонные учебные будни, а многие только тут, только в Игре, чувствуют себя более значимыми, чем они представляются себе в реальной жизни.