— Ты собираешься стать королевой прокуренной бильярдной? — сложив на груди руки, он презрительно усмехнулся. — Вроде девочек, которые вышагивают по рингу в купальниках перед боем. Своеобразный разогрев, магнит для уродов!

 — О чем ты говоришь? — Даша опешила. — Я не собираюсь ходить в купальнике. По-моему, ты выбрал неудачный пример для сравнения.

 — А ты время для подобного разговора.

 — Почему?

 — Заботливая жена не станет портить мужу настроение перед ужином, — проворчал Дубровин. Он поджал губы и пошел мыть руки. Даша медленно направилась за ним.

 — Хорошо. Мы поговорим после ужина, — обреченно выдохнула она, наблюдая, как Стас нарочито медленно и тщательно моет руки.

 — Я вообще не хочу разговаривать на эту тему! — закричал Стас, отшвырнув полотенце. — Чего тебе не хватает? Кажется, ни одно твое желание я не оставляю без внимания. У тебя есть все, о чем только может мечтать женщина!

 — Ты так думаешь? — тихо спросила Даша. И этот контраст ее едва слышного потерянного голоса и его крика на мгновение остановил Дубровина и привел в замешательство. Воспользовавшись паузой, Даша подошла к нему вплотную. — Откуда ты знаешь, о чем я мечтаю? Ты ведь только и делаешь, что орешь, навязываешь мне свою волю. Я должна смотреть на мир твоими глазами, говорить только то, что тебе приятно слышать, делать только то, что ты мне милостиво разрешаешь. Это что, по-твоему? Как можно назвать такое существование молодой замужней женщины?

 — Ты сгущаешь краски, — прямо глядя ей в глаза, зловеще ответил Дубровин. Он отстранил ее и медленно направился по длинному коридору в столовую.

 — Неправда! Стас, во что мы превратили нашу любовь? Мы убиваем ее изо дня в день. У нее скоро не останется сил, чтобы выживать в этом убийственном потоке эгоизма и непонимания, — Даша не двигалась с места, повышая голос, чтобы Дубровин отчетливо слышал каждое ее слово. — Где мы? Я ищу и не нахожу нас. Мы потерялись, как это ни странно.

 — Послушай себя, Даш. Это демагогия чистой воды.

 — Это правда. Тебя хватило на год. Иногда мне казалось, что ты даже не дашь мне закончить университет. Я едва выносила твои постоянные допросы о причинах задержки на кафедре, о моих встречах с научным руководителем.

 — Ты снова преувеличиваешь.

 — Ты знаешь, что я говорю правду. Я перестала существовать. Мне кажется, что у меня даже тени нет. Меня нет, потому что я не живу больше. — Даша на мгновение умолкла, заметив, что Дубровин остановился. — Стас, ты не умеешь любить — в этом все дело. Ты ведь сам сказал однажды, что не любил никого до меня. А теперь ты не знаешь, что с этой любовью делать.

 — Оставь. Ты начиталась плохих романов. Я говорил, что тебе нужно найти хобби. Это лучшее средство от ненужных философских размышлений, — не поворачивая головы, ответил он.

 — А почему ты не скажешь, что нам нужен ребенок? — спросила Даша, догоняя Дубровина.

 — Я не считаю нужным говорить на эту тему.

 — Почему?

 — Когда ты сообщишь мне об этом событии, я буду счастлив, — нетерпеливо ответил Стас.

 — А сейчас?

 — И сейчас. Перестань. В конце концов ребенок — это действительно выход. Ты забудешь о своей идиотской идее работать, а займешься тем, чем положено женщине. В нашем доме действительно не хватает только задорного детского смеха.

 — Нет, он не сможет здесь прижиться, — Даша подошла к нему еще ближе.