— Вот и у меня появилась мама, Дашуня, настоящая семья, близкие люди. Я им нужна, они не сбрасывают меня со счетов. Для меня это в диковинку, — вытирая слезы, говорила она. — У меня обязательно будут еще дети. И я постараюсь относиться к ним одинаково — без любимчиков и отвергнутых. Веришь?!

 Это была самая болезненная тема для Марины — равнодушие со стороны родной матери и желание излить на своих собственных детей всю любовь, на какую только было способно ее сердце. Она хотела доказать всему миру, что в ее семье не будет никаких делений — все получат любовь и заботу, невзирая на старшинство, проказы, успехи. Даше казалось, что Марина немного успокоилась в этом плане с появлением дочери. Бессонные ночи с Лидочкой, суматоха учебы, защита дипломной работы, волнения по поводу диссертации Сергея — все это отобрало много нервов и сил, охладило ее пыл, и пока обзаводиться еще одним ребенком она не собиралась. Марина решила, что у них все еще впереди. К тому же нужно было устраиваться на работу, но Незванов убедил ее, что лучше пока уделять внимание дому и ребенку. Мариша с удовольствием схватилась за эту идею. Она чувствовала, что именно на этом поприще способна достичь недосягаемых высот. Она говорила Даше, что ей не нужно спешить никуда по утрам, что дни пролетают с невообразимой скоростью и, вероятно, осталось совсем чуть-чуть до того момента, как она решится родить второго ребенка.

 — Ты еще будешь крестной и нашему сыну, — уверяла она Дашу, в свое время крестившую Лидочку.

 Даша была уверена, что у Маринки все в порядке. Наверняка что-то складывалось не так, как ей мечталось, но в целом было грех жаловаться. Даше было с чем сравнивать — из поверхностной, вечно борющейся с обстоятельствами девицы Марина превратилась в уверенную в себе женщину. И хотя в ее глазах время от времени застывала грусть, что-то напоминающее безвыходность человека, смирившегося с обстоятельствами, Даша надеялась, что это от усталости. И в двадцать четыре иногда можно почувствовать усталость от жизни — она знала это по себе.

 Другое дело Сима! Она была воплощением вечного двигателя, неугомонности и жажды совершенства. В таком маленьком, хрупком теле столько энергии! В их тройке она всегда была мозговым центром. Учеба давалась ей легко. В отличие от Марины, Сима совершенно не считала потерянным время, проведенное за учебниками. У нее не было Маринкиной патологической необходимости в романах. Сима Бреславская знала, что в ее жизни будет все и в свое время. Родившаяся в семье потомственных медиков, она не пошла по протоптанной дорожке, поступив на биофизический факультет ***торского университета. Пожалуй, она всегда точно знала, чего хочет. И наверняка не собиралась становиться врачом, как оба ее дяди, мама, бабушка.

 В те памятные зимние каникулы после сдачи сессии на втором курсе она познакомилась с Олегом Пырьевым. Заснеженная база стала колыбелью их зародившегося и поглотившего обоих романа. Кажется, это был тот случай, когда все становилось на свои места без особых усилий. Черные миндалевидные глаза Симы светились особым блеском, который бывает только у влюбленных. Олег был сдержанным и подчеркнуто вежливым, но при этом легким, близким, словно знали они друг друга давным-давно. Это был очень быстрый роман. Сима влюбилась, почувствовала себя спокойно и уверенно рядом с этим долговязым, нескладным юношей. Он учился на химическом факультете. Добряк и молчун, влюбленный в химию. Чем он так покорил ее? Она не могла ответить, даже когда Даша спрашивала ее об этом один на один. Дело было не в том, что Сима не хотела быть откровенной, она действительно не понимала, как могла решиться так круто изменить свою жизнь. Ведь у нее все было давно расписано на многие годы вперед: успешное окончание школы, университета, аспирантуры, замужество. Сима совершенно забыла о своем давнем друге, с которым родители давно мечтали связать ее судьбу.