Курочкин обернулся и посмотрел на часы. В этой комнате о времени напоминали обычные ходики. Согласно распорядку дня, террорист Сорок Восьмой должен был в эти минуты отважно тренировать свои пальчики о клавиатуру. В качестве разминки перед боем. По сравнению с экранными монстрами будущий противник в оптическом прицеле мог потом показаться игрушечным…

– Хо! – с азартом выкрикнул гоблин, впившись в экран.

Черно-желтому Шамсунгу приходилось несладко. Матаро представлял собой странный гибрид кентавра с бронтозавром. Мускулатура была у него развита так же мощно, как у императора, и вдобавок гибрид мог орудовать в ближнем бою длинным тяжелым хвостом. Хвост этот умел превращаться то в маховик, то в петлю, то в пропеллер, всякий раз выбивая из Шамсунга очередной фонтан кровавых брызг. Впрочем, и кровавые протуберанцы теперь все больше напоминали вспышки, какие бывают при коротком замыкании.

– Вот тебе, сучара! – Гоблин издал боевой клич и затрещал клавишами совсем уж с пулеметной скоростью. Шамсунг утратил последние остатки респектабельности гладиатора и завращал всеми четырьмя конечностями сразу, умудряясь в промежутках между ударами еще и насылать на противника смертельные лучи лазера (или все-таки пулеметные выстрелы?).

Полукентавр-полубронтозавр, устрашенный такой агрессией, просто не успевал отмахиваться хвостом. Кровь у Матаро была зеленой; каждое ранение сопровождалось изумрудными сполохами. Даже Курочкин, не предрасположенный к компьютерной наркомании, на несколько секунд был заворожен яркими красками боя двух нарисованных созданий. К счастью, Дмитрий Олегович довольно быстро сумел опомниться.

– Эй, – сказал он гоблину. Ноль внимания. Курочкин понял, что игрок дозрел.

– Эй, придурок, – громко произнес он уже над самым гоблинским ухом. Никакого эффекта. Дмитрий Олегович припомнил несколько ругательств, которые он считал сильными, и, немного сконфузясь, перечислил их вслух – по адресу игрока.

Ни малейшей реакции.

Весь дрожа от боевого азарта, гоблин продолжал трещать клавишами. Обе его руки были в непрерывном движении, и, если бы у него вдруг отросли еще две, – он использовал бы и их. Красные всполохи, зеленые вспышки под непрерывные компьютерные возгласы почти превратили экран в светофор, обезумевший в час пик. Дмитрий Олегович мысленно прикинул, сколько времени здесь занимает один раунд, и понял, что часа на полтора-два игрока уже ничто постороннее не будет интересовать. Отныне вывести его из игры способны лишь две вещи – смерть и обесточка.

Ни того ни другого Курочкин гоблину искренне не желал.

Вытащив из кармана одну из пар наручников, оставленных страстной негритянкой, Дмитрий Олегович ненадолго задумался, как их лучше употребить. Самым правильным было бы просто сковать снаружи обе створки двери в комнату, однако наручники на створках – чересчур заметная вещь. Любой из трех остальных гоблинов, проходя мимо, может, пожалуй, заподозрить неладное раньше времени. Мол, кому это вдруг понадобилось сажать дверь на цепочку? не пахнет ли тут изменой? не намеревается ли дорогой гость дать деру?

Курочкин еще немного попредставлял себя на месте охраны, а затем с тяжким вздохом опустился на корточки и после двух неудачных попыток защелкнул браслеты на ногах электронного наркомана. Теория – теорией, но Дмитрий Олегович все же не исключал возможности, что после таких манипуляций гоблин придет в себя. Но игрок в «Смертельного комбата», похоже, просто не заметил даже таких явных покушений на свою свободу передвижения. Всеми органами чувств гоблин был там, по ту сторону экрана, на котором уже сверкал шипастыми доспехами Император.

Щелк-щелк – как ненормальные, трещали клавиши.

Под эти звуки щелчки замков наручников были вообще незаметны.

Дмитрий Олегович распрямился, отошел подальше и оглядел свою работу.