Может, тут обычно пара рот обитает или в данной воинской части только-только порезали штаты, но убрать лишнее оружие не успели. Или есть третий вариант, который никогда и в голову ко мне не придёт.

Все трофеи так и оставил лежать на улице, только накрыл брезентом, который нашёл в боксах с техникой, на случай непогоды.

Ночь провёл в двухэтажном здании на территории радара, в комнате без окон и с железной дверью. Внутри стояли несколько стеллажей из тонкого оцинкованного профиля, заставленных папками и стопками бумаг, перетянутых шпагатом. Лишнее пришлось выбросить в коридор, чтобы можно было с комфортом разместиться. Выбросил, к слову, только три стеллажа, а все бумаги свалил на пол, которые потом накрыл плащ-палатками.

– Мадам, я накрыл вам кровать! – изобразил я поклон в сторону Кошки. – Можете почивать изволить.

– Я мадмуазель, сударь! – вздёрнула носик к потолку девушка, потом не выдержала серьезного тона и рассмеялась.

Смех, словно, скинул груз с наших плеч, который давил весь день. Неприятная работа, которую нам пришлось делать, стал в один миг чем-то далёким, полузабытым. Возможно, эмоции вернутся завтра, когда придётся очищать оружие от грязи и крови, но то, будет завтра.

Заснули, прижавшись друг к другу.

Проснулся и, не нащупав девушку рядом с собой, я резко сел, часто-часто моргая, чтобы поскорее прогнать сонную поволоку.

Кошку увидел в метре от себя, сидевшую спиной ко мне на стопке с бумагами и рассматривающую себя в карманное зеркальце. На шум, который я поднял своим подъёмом, она не повела и ухом.

– С добрым утром, – сказал я первое, что пришло в голову. – Как спалось?

– Как обычно, – ровно ответила она и потом вздохнула. – Я такая старая стала…

Я сел рядом с ней, потом подхватил на руки и посадил к себе на колени, после чего левой рукой обхватил за талию.

– Какая же ты старая, Кошка, – улыбнулся ей. – Классная красавица, созревший персик, на который на Земле облизывался каждый второй мужчина.

– Персик… курага, скорее всего. Мне же лет шестьдесят сейчас.

– Ну, ты на себя не наговаривай! Какие шестьдесят? Сорок – не больше. Немножко морщинок прибавилось и всё. Ради них переживать? Зато у тебя твоя фигурка осталась… даже ещё лучше стала! Сзади, так совсем молоденькая девчонка.

Девушка посмотрела на меня снизу вверх, и покачала головой.

– Если бы был конкурс на самые неприятные комплименты, то ты, явно там лидировал бы, – грустно сказала она и прижалась щекой к моей груди. – Сзади пионерка – спереди пенсионерка, ведь ты это хотел сказать?

– Я… э-э…

– «Э-Э», – передразнила она меня. – Молчи уж, успокоитель.

– Молчу.

Через пару минут она спросила:

– Сервий?

– Да?

– А я такой и останусь? Лысой и страшной старухой?

– Ты не старуха!..

– На вопрос ответь, пожалуйста. Только честно, – перебила она меня.

– Честно? – криво усмехнулся я. – Если честно, то тебе чуть больше трёх недель так ходить, а потом действие сыворотки прекратится.

– Я опять стану квазом? – совсем тихо спросила она.