– Да, да. – Он нетерпеливо отмел ее тревоги. – Я хотел сказать другое... Ты понимаешь, что после сегодняшнего вечера я не смогу бывать в твоем доме. А если мы случайно встретимся в каком-нибудь публичном месте, ты должна сделать вид, что не замечаешь меня.

– Я понимаю. Решив строить свое будущее не с тобой, я не должна оглядываться через плечо.

– Именно так. – Она увидела, как блеснули в улыбке его белые зубы, и сердце у нее замерло. – У нас теперь долго не будет возможности поговорить друг с другом.

Очень долго. А когда они увидятся снова, все изменится.

– Но, – продолжал он, – если я тебе потребуюсь в течение следующих нескольких дней, знай, что я снял комнаты на Бедфорд-сквер. После этого, если я буду нужен тебе, ты должна будешь связаться с отцом Таркином, а уж он будет знать, как меня найти.

Его забота тронула ее, но она скрыла свои эмоции, улыбнувшись и покачав головой.

– Может быть, и желтую розу следует послать? Коли, конечно, сезон будет подходящий, – Заметив, что он не ответил, она легонько прикоснулась к его руке. – Ах, Дэнд, давай покончим с твоей клятвой, чтобы тебе не пришлось провести долгие годы в напряженном ожидании цветка. – Она кокетливо улыбнулась. – Вот тебе мое официальное заявление: я, Шарлотта Нэш, освобождаю тебя от твоего обета.

– Ты не можешь меня освободить, Лотти, – сказал он тихо. – Только мое сердце может судить, расплатился ли я со своим долгом.

– Бедное сердце, – шепнула она.

– Тем не менее верное, – согласился он и, неожиданно протянув руку, прикоснулся к ее щеке кончиками пальцев.

Черт бы его побрал! Она не раз говорила ему, чтобы носил перчатки. А он вечно об этом забывает, и вот теперь из-за его прикосновения по ее телу прокатилась волна желания и глаза стали томно закрываться.

– Дорогая Лотти, – тихо прошептал он, – если когда-нибудь я тебе потребуюсь, позови меня, и я к тебе приду. – Его пальцы скользнули по щеке на шею, зарылись в короткие кудряшки на затылке, и он удобно уложил ее голову на ладонь. Она почувствовала на себе его теплое дыхание с едва заметным запахом бренди и услышала громкие удары своего сердца, потому что перестала дышать. – Если тебе потребуется от меня что-нибудь – что угодно! – то я либо выполню твою просьбу, либо погибну, выполняя ее, и меня не остановят ни темная ночь, ни дальняя дорога, ни океан, ни вся королевская рать.

Она услышала вибрирующие нотки его голоса, ощутила неведомую силу, скрывающуюся в его словах, и у нее замерло сердце: ей страстно хотелось верить, что за этим стоит нечто большее, чем просто чувство долга. Нечто большее, чем упрямое благородство.

Он прикоснулся губами к ее губам. Поцелуй был горько-сладкий, нежный и страстный, не похожий на поцелуи, которыми они обменивались прежде. Но в этот момент экипаж остановился и резко наклонился, когда кучер спрыгнул с облучка на землю. Дэнд неохотно отпустил ее и откинулся на спинку сиденья. В полутьме его глаза поблескивали.

– Для того, чтобы позвать меня к тебе, – сказал он тихо, с баритональными нотками в голосе, – не потребуется дурацкая роза!

– Я сказал ей, что она выставляет себя на посмешище! – во всеуслышание заявил месье Андре Руссе, хотя к кому он обращался, было неясно. Несколько человек оглянулись, услышав его громкое, не вполне внятно произнесенное заявление. – С трудом верится, что она этого хочет! Возникает вопрос: в чем тут дело? – Он сердито фыркнул, бросая возмущенный взгляд на объект, о котором шла речь. – Так я вам отвечу.