|
Потом, вложив блестящую монетку в грязную ладонь, он мрачно прошипел что-то угрожающее в маленькое грязное ухо, потому что отлично знал, на что способны мальчишки. Он знал, что они способны на предательство, и точно знал, какие слова следует сказать, чтобы довести до их сознания, что в случае чего им это с рук не сойдет. Мальчишка судорожно глотнул воздух и с готовностью закивал головой, а Дэнд Росс направился по сходням на борт «Беспризорника».
Глава 18
Большая северная дорога и Шотландия, 4 – 9 августа 1806 года Поездка к северу, в шотландский замок Сент-Лайо-на, была продолжительной и утомительной, несмотря на роскошное оборудование кареты, присланной за ней Сент-Лайоном. Шарлотта пребывала в подавленном настроении. От грустных мыслей ее отвлекала только Ли-зетта. Девушка, казалось, была очень довольна ситуацией и напропалую флиртовала с мускулистыми молодыми верховыми, которых Сент-Лайон нанял, чтобы сопровождать экипаж и защищать его от разбойников, или весело молола всякий вздор. Судя по всему, мягкие кожаные сиденья и бархатные шторы с кисточками на окошках произвели неизгладимое впечатление на неравнодушную к роскоши служанку. Она с наслаждением пользовалась стегаными подставками для ног, пуховыми подушками и кашемировыми пледами. Шарлотта буквально могла читать мысли Лизетты, настолько отчетливо они отражались на ее лице: если это называется в свете «грехопадением», то опорочить себя, возможно, не так уж плохо. В обычных обстоятельствах Шарлотту позабавил бы прагматизм горничной, но сейчас она была слишком занята своими мыслями и не обращала особого внимания на Лизетту. Когда Лизетта наконец поняла, что Шарлотта ее не слушает, она тут же продемонстрировала потрясающую способность спать практически в любых условиях и оставила Шарлотту наедине с ее мыслями. А мысли были, прямо скажем, тревожные... Дело было в том, что... она не могла не вспоминать. Ночь, которую она провела с Дэндом, заполняла все ее мысли, и она стала сомневаться в правильности своего решения. Она говорила себе, что, не сказав ему о своем намерении уехать, она не столько обманула его, сколько избавила их обоих от трудного расставания. Но упрямое сердце не желало этому верить. Она смотрела на открывавшийся за окошком пейзаж и с каждой милей все сильнее сомневалась в правильности собственного поступка. Что он мог испытать, когда, вернувшись вечером, узнал, что она уехала? С другой стороны, он ничего не смог бы сделать, если бы она сказала ему, что уезжает завтра, а не послезавтра. Чего она от него ждала? Что он потребует, чтобы она вышла за него замуж, послав ко всем чертям Сент-Лайона, письмо и интересы всей Великобритании? Дэнд? Он сохранил преданность своему делу, пройдя через пытки, предательство, превратности судьбы и личные потери. С какой стати ему меняться сейчас? Из-за того, что он лишил ее девственности? Она позволила себе печально усмехнуться. Ведь он не сказал, что любит ее. Да, его тело любило ее, и весьма красноречиво говорило об этом на своем языке. Настолько красноречиво, что было трудно поверить, будто он не испытывает более глубокого чувства, чем физическое желание. Но много ли она знала о том, что означает заниматься любовью? Вполне возможно, что так бывает всегда. Но и этому она тоже не верила. Она упорно придерживалась того мнения, что мужчина и женщина не могут получать друг от друга такого удивительного наслаждения, если не испытывают более глубоких чувств. Причем оба. И если бы она сказала ему, что через несколько часов уезжает в замок Сент-Лайона, а он бы ничего не предпринял и даже не попытался бы отговорить ее от поездки, ее сердце было бы разбито. Нет уж, пожалуй, лучше не проверять его чувства к ней. По крайней мере так она могла верить в то, во что ей хотелось верить. Даже если бы Дэнд послал весь остальной мир ко всем чертям ради любви к ней, разве смогла бы она оплатить свое счастье кровью молодых солдат? У нее были сильные опасения, что смогла бы. |
