— Бота-а-аник! — повторила она, заходясь от хохота. Дима холодно улыбнулся и вышел.

Фонари на причале погасли — только на краю тускло поблескивал красный огонек, предупреждая проходящие лодки. Здесь действительно казалось, что остров пошатывается, — или просто слегка кружилась голова из-за почти абсолютной темноты и недосыпа. Море отклонялось назад, а потом ухало, будто бросаясь грудью на запертую дверь. Мелкие брызги обдавали лицо, оседали на губах. Вода была едва соленой — видно, где-то рядом в Сиамский залив впадала река, да и близость Меконга давала о себе знать. Даже пахло здесь скорее не морем, а большим озером. Дима сидел на влажном бетоне, обхватив колени и положив на них подбородок. Неплохо бы завалиться спать. Еще немного, и ему будет плевать на крики и гогот под самым ухом: слишком устал. Перелет, новые люди вокруг, постоянные разговоры… Даже море уже разочаровывает — недосоленное какое-то. Пираты лезут, придет же такое в голову… Какие уж тут пираты.

А Антон, между прочим, затяжки не сделал. И глаза у него были не красные и не слезились, как у других… И Лера развернула бы уши, как локаторы, если б могла. Дима вспомнил треп своих приятелей, когда они обкуривались. Да, так можно узнать о людях довольно много, — хотя простое пиво дает тот же эффект. Несколько минут Диму одолевал соблазн вернуться на веранду и тоже послушать, но брезгливость победила. Ну ее к черту, такую информацию. Справится как-нибудь и без нее. А кстати, на веранде вроде бы затихли. Можно наконец забраться в спальник и отключиться.

Дима встал — и почти сбил с ног неслышно подошедшую к нему Олю. Отступил на шаг, придержал покачнувшуюся девушку за плечо — не хватало еще, чтобы свалилась в воду.

— Так есть хочется, — жалобно сказала она. — У меня в сумке шоколадка, но я не могу ее достать.

— Почему?

— А вдруг там змея? — Оля хихикнула. — Вдруг туда забралась змея и ест мою шоколадку… Николай сказал, ночью не надо никуда ходить. И не хватать руками сказал.

— Нет там никакой змеи, — буркнул Дима почти сердито, — это ты по обкурке гонишь.

— Не гоню. Все любят шоколадки, чем змеи хуже? Они мерзкие такие, — Оля брезгливо передернула плечами. — Отвратительные, склизкие… Сидят в моей сумке…

— Нет там никого, — перебил Дима. — Ну хочешь…

— …едят мою шоколадку, — не слушая его, продолжала Оля. — А он их любит. Мерзкие ядовитые кусачие твари, а он от них в восторге. А они ему, между прочим, слова доброго за всю жизнь не сказали, только молча жрут его шоколадки… и конфеты… и пиццу… А я стараюсь, стараюсь, а все равно никому не нравлюсь…

Оля всхлипнула.

— Ты мне нравишься, — хрипло проговорил Дима.

— Нет, это не считается, — рассеянно ответила она. — Ужасно есть хочется, да?

ГЛАВА 3. ПРЫГАЙ И ПЛЫВИ

Треск мотора, мгновение тишины, глухой стук, когда катер ударился бортом о причал. Дима приоткрыл глаза и наполовину вылез из спальника. В комнате было сумрачно и почти прохладно — видно, едва рассвело. Дима потянулся, разминая затекшее тело, и, поджимая пальцы ног от прикосновения к холодному цементу, вышел на веранду.

Эта сторона отеля была обращена на запад. Прямо под перилами темнели густые древесные кроны, а еще ниже среди скал притулился пирс, у которого тихо качался белый скоростной катер. Солнце еще не поднялось, и в тени острова море было как серый переливчатый шелк, переходящий в тусклое золото. Дима глубоко втянул воздух — влажный, пряный, прохладный — и засмеялся, сам не зная чему. Внизу громко зашуршало. Мелькнула кремовая шерсть, темная мордочка: как и обещал Николай, одна из «девочек» пришла познакомиться.