— Он же дурака валяет, правда? — обалдело спросил Антон, ни к кому конкретно не обращаясь. — Как он мог пять цифр забыть?

— Да так, — с досадой бросил Вова. — Обезвожен, мозги отказывают, уже вон параноить начал… А ты что думал, сказки?

— Ты о чем вообще? — не понял Антон.

— О том, что люди от морской воды с ума сходят. От обезвоживания мозги клинит, понимаешь? Даже от легкого. Еще немного — и у нас тоже крыши протекать начнут. Если уже не начали… А Кирилл готов. Мертвецов уже видит.

— Ну и ладно, — передернул плечами Антон. — Пусть только пароль вспомнит.

— А если не вспомнит?

Никто не решился на это ответить. В повисшей над лагерем вязкой тишине было слышно, как что-то шуршит в кустарнике.

— Что он там делает вообще? — нервно спросил Антон, нарушая тяжелое молчание.

— У него понос, — сухо напомнила Лера.

Антон с сомнением покачал головой, прислушиваясь к подозрительным звукам.

— Похоже, он там просто так по зарослям мечется, — неуверенно проговорил он. — Опять, что ли…

Его оборвал дикий, полный ярости и страха вопль, подбросивший всех с мест.

— Перестаньте смотреть на меня! — орал Кирилл. — Чего вылупились, гады? Уйдите от меня!

Лера в ужасе прижала ладонь ко рту. Не сговариваясь, парни бросились на тропу. Сумрачные заросли гудели и жужжали, как трансформатор, и Дима не сразу понял, что это кружатся в воздухе тучи и тучи мух. Преодолевая легкую дурноту, он остановился, пытаясь определить направление. Треск ломаемых веток доносился откуда-то слева; судя по звукам, Кирилл наконец-то нашел себе достойного противника.

— Оставьте меня в покое, не смотрите! — снова взревел он.

Снова треск, глухие удары. Волосы Димы встали дыбом — он вдруг понял, с кем дерется Кирилл. Позвоночник превратился в кусок льда, и Дима покачнулся, раздираемый желанием бежать, бежать прочь, часами, километрами, лишь бы оказаться подальше от того, что напало на Кирилла. Он всхлипнул от усилия, чувствуя, как рвутся в душе какие-то тайные жилы, но все-таки взял под контроль обезумевшее от животного страха тело. Дима понимал, что это ненадолго; если он не сообразит прямо сейчас, что происходит, — его захлестнет черной волной слепой паники, и он захлебнется в собственном страхе. Но ничего правдоподобного в голову не приходило.

— Ах ты ж урод! — внезапно воскликнул стоящий рядом Антон с неуместным восторгом. — Ну каков козел, а?

— Ты о чем? — хрипло спросил Вова.

— Да Пленский же! Какая скотина…

Дима сипло хихикнул от облегчения. Пленский! Он совсем про него забыл, а зря, совершенно зря. Нет, лично, конечно, Пленский сюда не потащился. Отправил на остров наблюдателей, чтобы те докладывали, как дела у закрытых в банке пауков. Дима представил, каково это: у тебя понос, а кто-то пялится из кустов… Трудно придумать что-нибудь унизительнее. Любой бы взбесился!

— Оля, я тебе ничего плохого не делал, — донесся ноющий голос Кирилла, — мне просто вода нужна была, понимаешь? Я же не виноват, я тебя не обижал… Не смотри… Не трогай меня!

— А хорошая была версия с Пленским, жаль только, что неправильная, — подвел итог Вова. — Пойдемте уже…

Приволочь дрожащего, вяло отбивающегося Кирилла в лагерь оказалось не так уж просто. Несмотря на страшную потерю воды, весил он все еще довольно много, а идти сам практически не мог: боялся повернуться спиной к наполненному галлюцинаторными призраками полумраку. В конце концов ему позволили пятиться, лишь слегка поправляя и придерживая, чтобы не терял направление. Добравшись до стоянки, Кирилл впал в апатию и только тихо поскуливал, раскачиваясь, как китайский болванчик.