Так вот, машинально ставлю защиту и только потом замечаю летящее в меня заклинание. Колдовать в коридорах запрещено, потому быстро сокращаю дистанцию и начинаю охаживать блек-джеком тушку напавшего. Он у меня в правом рукаве, а дубинка в левом. Волшебная палочка на поясе, но я за неё не хватаюсь. Говорю же – запрещено творить заклинания в коридорах.

Хорошее оружие кистень – быстрое, гибкое. Пока парень упал, я успел провести почти всю связку из книжки. Лежачего бить бы не стал… Наверное… В любом случае не успел – тут такое началось!

Первым на место прибыл мой опекун, через пару минут декан Гриффиндора, затем, почти одновременно, появились завхоз с кошкой и декан Флитвик, последней добралась мадам Помфри с парой дюжих санитарок.

Шуму было! Все три висящих в коридоре портрета наперебой рассказывали, как коварный злодей напал на несчастного ребёнка. Если кто не разобрался, поясняю – я несчастный ребёнок. Особо было сказано, что жертва даже палочку достать не успела, ей пришлось так защиту ставить.

Мадам Помфри едко, но безотносительно, в воздух, поинтересовалась:

– Обязательно надо было именно по голове и между ног лупить?

После этих слов удалилась, а в след за ней санитарки унесли напавшего в Больничное крыло. Флитвик проверил мою палочку и довольно щурясь констатировал:

– Беспалочковый щит! Очень полезно! И главное, мы его наработали всего за пару месяцев. Понятно теперь, куда двигаться дальше.

– Минус десять… Нет! Минус пятнадцать очков за нападение! – возмущению Макгонагалл не было предела. – Третьекурсник нападает на первокурсника! Позор! Две недели отработок! Аргус! Найдите ему занятие погрязнее!

– Будьте уверены, найду, – Филч пакостно ухмыльнулся. – Он у меня гнилые овощи будет голыми руками перебирать. Без всяких перчаток. Пусть нюхнёт, чем в погребе пахнет, может, тогда перестанет безобразия учинять.

А Снегг бросил на меня диагностическое заклинание, убедился, что я в полном порядке, и облегчённо вздохнул. Потом притянул к себе и серьёзно сказал:

– Этого парня зовут Ангус Мэтлок. Запомни.

– Я запишу, – обещаю опекуну.

Как подвиги Лангботтома уже всех перестали удивлять, так и мои похождения стали в Хогвартсе чем-то привычным. Среди студентов была приблизительно такая реакция на стычку: Избил третьекурсника? Тот попал в Больничное крыло? Идиот! Зачем на Поттера стал надираться? Того сам Пивз боится!

За ужином я демонстративно, напоказ, раскрыл на столе толстую тетрадь в солидном кожаном переплёте. Не пожалел купленную в волшебной лавке, они более представительные, чем магловская канцелярщина. Витиевато начертал на переднем форзаце «Книга врагов», а на первом листе вывел «Ангус Мэтлок», сегодняшнее число и обстоятельства нападения.

– Зачем это тебе? – поинтересовалась сидящая рядом Мораг.

– Понимаешь… – отвечаю по устоявшемуся шаблону: – Я не злопамятный, просто злой и память у меня хорошая. Но вдруг забуду? А о своих врагах надо помнить всегда.

– Зачем? Драка – мелочь.

– Для тебя? Пожалуй. А мне лучше бы такое помнить. Представляешь? Лет через двадцать, сижу я в клубе, курю сигару, и тут приносят проект какого-нибудь решения Визенгамота. У меня же там два кресла – Поттеров и Принцев. Конечно, интересуюсь у доставившего бумагу: «В пользу кого резолюция? Мэтлока? Мои голоса против – в октябре 1991 года он на меня напал. Я тогда еле отбился.»

– Извини, подруженька, – вмешалась в разговор Мэнди, – тебе этого не понять. Не обижайся, но ты безродная шавка, тебя во враги не запишут. Если что, просто походя пришибут.