— Да замолчите вы, машина.

Как выяснилось, возвращаться в модуль было незачем — все необходимое уже было при них. Гурдже постоял в маленькой гостиной, играя браслетом-орбиталищем на запястье и понимая, что с горячечным нетерпением ждет начала игр на Эхронедале. Никакого внешнего давления, никаких оскорблений от прессы и отвратительной имперской публики, он будет сотрудничать с империей в создании убедительных фальшивых новостей, так что вероятность физических ставок сведется к минимуму. В общем, Гурдже собирался пожить в свое удовольствие…

Флер-Имсахо был рад тому, что человек отходит от увиденного за парадным фасадом империи. Гурдже стал почти таким же, как прежде, и дни, проведенные в имении Хамина, казалось, помогли ему расслабиться. Но машина не могла не отметить и небольшую перемену в нем — трудноуловимую, но несомненную.

Они больше не видели Шохобохаума За. Тот отправился в путешествие в «верхние пределы», что бы это ни значило. Он оставил привет и послание на марейне, в котором писал, что если Гурдже сможет наложить лапу на бутылочку свежего грифа…

Перед отбытием Гурдже спросил у модуля о девушке, с которой познакомился на большом балу несколькими месяцами ранее. Он никак не мог вспомнить ее имя, но если модуль выдаст ему список женщин, прошедших первый тур, он наверняка узнает ее… Модуль смешался, но Флер-Имсахо велел обоим забыть об этом.

Ни одна женщина не прошла во второй тур.

В порт их сопровождал Пекил. Рука его полностью зажила. Гурдже и Флер-Имсахо попрощались с модулем, и он унесся в небо на рандеву с далеким «Фактором». Попрощались они и с Пекилом. Тот двумя руками пожал руку Гурдже, после чего человек и автономник поднялись на борт шаттла.

Гурдже смотрел, как исчезает в дымке Гроазначек. Город накренился, и Гурдже вдавило в кресло, — изображение на экране пошло вбок и задрожало, когда шаттл, набирая скорость, устремился в туманные небеса.

Постепенно стали проявляться контуры города, очертания его улиц, и некоторое время они заполняли экран. Потом большое расстояние, смог из городских испарений, пыли и грязи плюс изменившаяся траектория полета стерли все это из виду.

Несмотря на всю свою неразбериху, город на мгновение показался мирным и упорядоченным в своих частях. С расстоянием исчезли хаос и несообразность его отдельных районов, а с определенной высоты, откуда деталей было уже не разобрать, город стал похож на огромный, безмозглый, разрастающийся организм.

3

MACHINA EX MACHINA

Ну что, могло быть и хуже, правда? Нашему игроку снова потрафило. Полагаю, вы уже заметили, что он теперь другой человек. Ах уж эти люди!

Но я-то буду последовательным. Я еще не сказал вам, кто я такой, и пока не собираюсь говорить. Может, позднее.

Может.

Да и потом, разве важно, кто мы такие? Вряд ли. Мы — то, что мы делаем, а не то, что думаем. Важны только взаимодействия (здесь нет противоречия со свободной волей — она совместима с верой в то, что вас определяют ваши поступки). И вообще, что такое свободная воля? Неопределенность. Случайный фактор. Если действия человека невозможно предсказать, то тут, конечно, и говорить больше не о чем. Люди, которые этого не понимают, ужасно меня разочаровывают!

Даже человеку должно хватить ума, чтобы понять очевидное.

Главное — результат, а не то, как он достигнут (если только процесс достижения сам по себе не является рядом результатов). Какая разница — из чего состоит мозг: из огромных склизких живых клеток, работающих со скоростью звука (в воздухе!), или из блестящей нанопены рефлекторов и структур голографической когеренции, действующих со скоростью света? (Я уж не говорю о мозгах Разума.)

Каждая из них — машина, организм — выполняет одну и ту же задачу.

Всего лишь материя, коммутирующая ту или иную энергию.