— Сказать-то ты можешь, но она не поймет. К тому же в обеденный перерыв я часто читаю медицинские журналы, и, помнится, я прочитала, что если человек родился слепым, а потом ему сделали операцию и он прозрел, то ему это вовсе не в радость. И так бывает почти всегда, исключений практически нет.

— Правда?

— Да. Эти люди не могут понять сущность и смысл своего новообретенного зрения. Цвета, изменения во времени, перемещения предметов в пространстве — их это пугает. Даже такая простая вещь, как обыкновенный кочан капусты, может их напугать до полусмерти.

— Все равно ты мне нравишься, хотя ты и впала в уныние, — сказал Берт.

— Ты уже столько раз повторил, что я тебе нравлюсь. Зачем ты мне это говоришь?

— Старый трюк, — сказал Люк. — Называется «грубая лесть». Он видит в тебе потенциального кандидата на обращение, вот и гладит по шерстке.

— Гладит по шерстке? — озадаченно переспросила Рейчел.

— Это метафора, — отозвались в один голос Карен и Люк.

Что-то ударилось в дверь, и все испуганно обернулись в ту сторону.

Рик сказал:

— Всем оставаться на местах.

С дробовиком наперевес он осторожно направился к двери, держась по стенке.

Снова раздался удар, и Рейчел поняла, что кто-то бьется о генератор льда с той стороны разбитой стеклянной двери.

— Может, полиция, — сказала Карен.

— Тсс, — шикнул Рик и приблизился к двери еще на пару шагов.

Берт прошептал, повернувшись к Рейчел:

— Рейчел, ты можешь меня развязать?

— Нет.

— Рейчел, мне больно сидеть. Очень больно. Мне надо лечь на спину, чтобы сбить кровяное давление в ногах. Люди одной веры должны помогать друг другу.

— Могу развязать тебе ноги и положить стул на пол. И ты вроде как ляжешь.

— Хорошо. Сделай так. Только тихо.

— Ты что-нибудь видишь? — спросила Карен у Рика.

Рик покачал головой.

Люк увидел, что Рейчел разрезает скотч, которым были прикручены к стулу ноги Берта.

— Какого хре… Рейчел, что ты делаешь?!

— Люк, я ему ноги освобождаю. У него что-то не то с кровообращением.

Берт сказал:

— Только ноги. Мне надо лечь. Чтобы палец не так болел. Тот, который ты мне отстрелил.

Люк свирепо смотрел на Берта.

— Ладно, Рейчел, уложи его на спину. Или как он там хочет лечь. Но не развязывай ему руки.

Укладывая Берта на пол вместе со стулом, Рейчел обратила внимание на его руки. Они покраснели от химического ожога. Кое-где кожа уже начала облезать. Обручального кольца нет. На запястье — медицинский идентификационный браслет. Мозоли на кончиках пальцев.

Рик осторожно приподнял краешек скатерти, закрывающей баррикаду.

— Боже правый… да это ребенок! Подросток. Помогите мне разобрать этот завал! Быстрее!

Люк показал жестом, что останется приглядывать за Бертом, а Карен и Рейчел бросились на помощь Люку. Когда баррикаду более-менее разобрали, Рейчел увидела совсем молоденького парнишку, покрытого розовой пылью. Глаза у него были красные и воспаленные. Губы тоже горели.

Рик протянул руку и втащил мальчика внутрь.

— Господи, — проговорила Карен. — Это же мальчик из самолета.

— Какой мальчик из самолета? — не поняла Рейчел.

— Мальчик с айфоном.

Игрок 1

Дальше произойдет много всего, и все будет происходить быстро, потому что время мчится бурлящим потоком, и еще время горит, и, попав в этот горящий поток, Карен поймет, что мир изменился уже навсегда.