свою удачу.

Я немного наклоняюсь, чтобы взять стакан, когда ощущаю его тепло позади себя.

— Знаешь, твой наряд делает меня твердым, Mami (прим.перев.с исп. Красотка), —

шепчет  он  за  секунду  до  того,  как  его  ладонь  приземляется  на  мою  задницу  с  жалящим

шлепком.  От  внезапной  боли  я  разворачиваюсь,  отказываюсь  от  здравого  смысла  и

позволяю своему инстинкту пинок.

Прежде чем я могу подумать или остановить себя, мое колено быстро попадает в цель

с  идеальной  точностью.  Рамос  падает  на  ковер,  схватившись  за  яйца,  когда  верещит  в

агонии.

Дэвис хватает меня сзади.

— Ты в порядке, Нелл?

—  Ох,  дерьмо,  —  это  все,  что  я  в  состоянии  сказать,  когда  стою  в  шоке,  смотря

выпученными глазами на скорчившегося от боли мужчину на полу у моих ног. Если мое

остроумие раньше не подводило меня, то сейчас самое время.

— Какого черта случилось? — кричит Ник, когда бежит к нам. В мгновение, когда он

видит Рамоса, то тихо шепчет: — Ох, бл*дь.

— Я не хотела этого! — кричу я. — Это просто рефлекс!

Дверь  зала  открывается  и  один  из  мужчин  в  черном  костюме,  который  приходил

ранее, заходит, его темные глаза нацелены на меня. Без заминки он говорит:

— Босс хочет увидеть вас, мэм.

— Но... — заикаюсь я, глядя между костюмом и Дэвис. — Как...?

Дэвис указывает на потолок.

—  По  всей  комнате  камеры,  детка.  Я  забыла  предупредить,  —  говорит  она  с

сочувствующей улыбкой, думая то же самое, что и я.

Меня уволят.

Такова моя дерьмовая жизнь. Мои плечи опускаются в поражении, когда я обхожу

лежащего Рамоса и следую из зала. Молчаливая поездка в лифте никак не успокаивает мои

внезапно измотанные нервы, и когда двери открываются на пятом этаже, моя душа уходит

в пятки.

Я позволила своим эмоциям, а не разуму, взять верх сегодня. Я знаю лучше других

свою  текущую  ситуацию.  Сломленные  девочки  со  склеенной  обувью,  которые  отчаянно

хотят чего-то добиться в большом городе, не должны думать сердцем, они должны думать

разумом  и  решать,  что  для  них  лучше.  Очевидно,  что  я  облажалсь  сегодня,  позволяя

эмоциям одержать победу.

Дерьмо!

Мне не просто нужна эта работа — если меня уволят из «Парагона», то это разрушит

любые шансы найти другую работу официанткой где-то на Стрип. Нервозность охватывает

мое тело, а желудок делает сальто, когда накатывает тошнота. Что я наделала?

Мне  кажется,  что  я  иду  по  аллее  позора,  когда  следую  за  парнем  по  длинному

коридору  к  закрытой  двери  на  которой  написано  «Только  для  Персонала».  Он  проводит

своей  картой,  и  я  слышу  слабый  сигнал,  перед  тем  как  автоматический  замок

разблокирован.