Он выпил, и старик выпил тоже, не сводя обеспокоенного взгляда с лица сына.

Эллери поставил стакан на кофейный столик.

— Но теперь, зная причину творческого истощения, я также знаю, что с этим делать.

— Знаешь?

— Да.

— И что же?

— Я больше не буду заниматься делами — ни моими, ни твоими, ничьими. С расследованием преступлений покончено. Теперь я буду черпать сюжеты для книг только отсюда. — Он постучал по своему лбу. — Это должно быть нечто совершенно новое — не знаю, что именно, но оно придет.

— Значит, — промолвил старик после небольшой паузы, — больше никаких дел?

— Никаких.

— Скверно.

Эллери умолк, пытаясь поймать ускользнувшую мысль.

Подняв глаза, он увидел, что отец смотрит на него очень странно. Эллери против воли начал чувствовать себя как человек, который за прошедшие четверть часа пересек мутный поток, шагая по скользким камням.

— Скверно? — повторил Эллери. — Ты сказал — скверно, папа?

— Да, я сказал именно это.

Эллери пожевал нижнюю губу.

— Папа?

— Ну?

— В чем дело?

— О чем ты?

— Черт возьми! — взорвался Эллери. — Вчера вечером ты пилил меня за то, что я поджидаю какое-нибудь происшествие, чтобы начать писать снова. Знаешь, почему ты сорвал на мне свое плохое настроение? Потому что чувствовал себя виноватым, так как не принес домой рассказа об очередном загадочном преступлении! А сегодня, когда я заявил, что отказываюсь от расследований как от основы моих романов, ты вдруг стал скромным и застенчивым. Я ведь плод твоих чресел, папа, и я голодаю! Сознавайся, какую пищу ты принес для меня из города?

Внезапно оба расхохотались. Смех длился недолго, но он достиг того, чего не удалось словам. Инспектор полез в боковой карман.

— Вчера вечером убили одного человека. Убийца неизвестен, как, впрочем, и все остальное.

— Ну?

— Вот это пришло ему по почте перед тем, как его прикончили.

Инспектор вытащил из кармана какой-то предмет и бросил его на стол перед Эллери. Наклонившись вперед и слегка сдвинув брови, Эллери уставился на предложенный ему для обследования предмет.

Это была пятисторонняя белая карточка странной формы, на которой, очевидно при помощи черной штемпельной подушечки, была отпечатана заглавная буква «J».

— Это первая, — сообщил инспектор.

Глава 9

ГАМБИТ Y ПРИНЯТ

— Никогда не видел ничего подобного, — продолжал инспектор Квин. — Я имею в виду этот дом. Там все расположено с такой аккуратностью, как инструменты хирурга перед операцией. Стул в углу, очевидно, устанавливали с помощью треугольника. Большая картина висит в самом центре стены, а по бокам — две маленькие на абсолютно одинаковом от нее расстоянии. В каждом углу ковра неприкрытые кусочки пола отмерены с математической точностью. Исключение составляет только комната секретаря — я не имею в виду, что там беспорядок, но она, по крайней мере, выглядит обитаемой, в отличие от остальных помещений. Ну, ты сам все это увидишь…

Эллери молча рассматривал карточку.