– Мне очень грустно смотреть, как вы уходите, – сказала Тарея. Вейлрет почувствовал, как от ее слов в нем поднимается волна радости. Он переминался с ноги на ногу.

Сайя обняла его ненадолго и, поколебавшись, обняла еще раз, покрепче. Затем отвернулась со слезами на глазах и накинулась на стоящих вокруг воинов.

– Чего уставились, ротозеи!

Вейлрету было не по себе. Он не думал о том, что будет, когда он останется без армии. Он просто стоял, ожидая, пока Делраэль и Джатен пожелают им удачи в поисках, как, впрочем, и многие другие люди, с которыми он познакомился ближе за время похода. Ему казалось, что прощание никогда не закончится.

– Если добрые пожелания действуют, у нас не будет проблем, – шепнул ему Брил.

– Да, – сказал Вейлрет, – никаких.

– Сегодня все или ничего, Дэвид. – В этот момент Мелани напоминала собачонку, которая своим тявканьем пытается изобразить громкий лай.

Это не было похоже на ее настоящий голос, а может, и не было им вовсе.

Она выиграла бросок, когда Дэвид оспаривал ее права на персонажа Энрода. Энрод был личным персонажем Дэвида, созданный в Тайре, который был его городом. Он заставил Скартариса использовать Энрода, чтобы напасть на Цитадель, и, таким образом ослабив Мелани, пытался пресечь ее отчаянные попытки продолжить Игру. Но Мелани настаивала на том, что, коль скоро Дэвид оставил Энрода, персонаж был свободен и она могла взять его себе. Что она и сделала. У нее оказалось на одно очко больше после броска кубика.

Что-то в том, как упал кубик, сильно обеспокоило Дэвида. Если могущество Игры так велико, что она выходит за свои пределы и манипулирует ими, если она в состоянии вырубить его телефон, сломать двигатель его машины.., не может ли она также и изменять траекторию падения кубика? Не может ли Игроземье играть само, чтобы быть наверняка уверенным в победе?

Но Дэвид отогнал эту мысль. Само основание Игроземья держится на Правилах. Правилами нельзя пренебречь с такой легкостью. Если Игроземье стремится нарушить эти Правила, то скоро само погибнет, для этого даже не потребуется помощь с его стороны.

Тэйрон прищурился, склонившись над раскрашенными гексагонами:

– Я думаю, мы можем увидеть это. Я хочу сказать, ледяной мост. Как мы видели Реку-Барьер, когда создали ее.

Дэвид подавил негодующий возглас. Тэйрон вечно озабочен лишь тем, чтобы получить как можно больше удовольствия от Игры, он просто не в силах заметить грозящую опасность.

– Он уже растаял, Тэйрон. Тебе надо было смотреть раньше, – произнес Скотт. – Ничего больше. Никаких наставлений и уговоров не быть смешным. Он, кажется, согласился наконец, что Игра может делать что-то сверхъестественное. Дэвид одержал важную победу над Скоттом, который раньше всегда настаивал на рациональном объяснении. Наконец-то Скотт осознал всю серьезность Игры и того влияния, какое она оказывает на их жизни.

Огонь в камине продолжал трещать. Комната нагрелась до такой степени, что Дэвид стащил с себя свитер. Сумерки медленно перерастали в ночную мглу, снаружи по-прежнему бушевала буря.

– Ты собираешься выводить из игры еще каких-нибудь старых персонажей, Мел? – спросил Тэйрон.

Дэвиду захотелось тряхнуть Тэйрона как следует, прокричать ему в лицо о всей серьезности их положения. Но Тэйрон не понимал ничего.

Мелани посмотрела на Тэйрона, раздумывая, потом ее глаза загорелись.

– Нам понадобятся любые персонажи, которых мы уже вводили. Дэвид не остановится на том, что уже сделал. – Она подчеркнуто не смотрела на него. – Так что я буду использовать все, что есть в моем распоряжении.