Но затем вожак шайки монстров по имени Корукс приказал им остановиться: «Все остальные люди скрылись. Их армия ушла. Этот – единственный из всех врагов, которого нам удалось найти».

Генерал слаков пристально глядел на Верна, сузив свои желтые глаза.

– Мы выдавим из него все сведения. Мы узнаем, что здесь произошло, как нас разбила армия, которая даже не существует!

Профессор Верн не сопротивлялся, когда они схватили его за руки и повели, подталкивая тупыми концами своих копий. В бессилии он наблюдал, как гнусные твари грубо кантуют хрупкое оружие Ситналты.

Корукс приказал своим подручным взять паровой автомобиль. Верн чуть шею не свернул, чтобы посмотреть на когда-то прекрасную машину, ее мягкие сиденья, оборванный тент, который защищал его от солнечного света во время долгого путешествия, на огромный медный котел, снабжавший автомобиль энергией.

Монстры волокли машину по развороченной местности, лавируя между скалами и валунами, хрюкая от усердия.

Так Верна взяли в плен, потного, грязного, голодного. Опутанный ржавыми цепями, он едва мог передвигаться, когда конвоиры тащили его за собой на манер ручной клади.

Орды монстров собрались еще раз под руководством неуклюжего мантикора и выступили на запад, прочь от рассвета, по направлению к Тайру.

Верн провел несколько дней в полнейшей растерянности и отчаянии. Стражники заставляли его есть пузырящуюся черную кашу, которую выливали перед ним в корыто. По вкусу она напоминала золу и серу; вода, которую ему давали, была теплая и солоноватая. Его руки были связаны, а ноги закованы в кандалы.

Правда, мозг профессора оставался свободным, что, конечно, было большим преимуществом. Но он был слишком обессилен, чтобы найти возможность для побега.

Наконец, после того как армия монстров добралась до города Тайра, Серрийк, мантикор, выбрал время в конце вечера, чтобы вызвать Верна, своего военнопленного.

Без всяких объяснений две неуклюжие твари с голой морщинистой шкурой и сплюснутыми мордами оттащили Верна от полуразрушенной стены, у которой он пытался заснуть. Они толкали его, пихали локтями, заставляя переступать так быстро, как только могли его бедные ноги. Он подчинился, уступая насилию настолько, насколько это было необходимо, и сопротивляясь настолько, насколько это было возможно.

Конвоиры привели его в помещение, которое походило на огромный праздничный зал, со сводом, поддерживаемым каменными столбами. Стены были расписаны фресками, представляющими народ Тайра на строительстве города. Впрочем, все они были испорчены отметинами когтей, пятнами запекшейся смолы, следами золы и нечистот.

Зал выглядел пустым и разоренным. В прорехах сводчатого потолка зияло холодное вышитое звездами небо. Со стропил свисали глазурованные горшки, частью разбитые, частью с хилыми, засохшими растениями.

В полу были выкопаны огромные ямы, в которых сжигались просмоленные балки от перекрытий разрушенных домов. Танцующие оранжевые огоньки мелькали на расписанных стенах, очерчивая резкие тени. Верн моргал, стараясь сориентироваться в удушливом, разъедающем глаза дыму.

Мантикор Серрийк с грохотом подошел к нему и наклонился, скаля свои острые зубы в свете костра. Верн хранил молчание. Он прекрасно знал, как шатко его положение в качестве пленника: в любой момент по желанию Серрийка ему могли отрубить голову, а тело отдать на растерзание монстрам. Другим персонажам в Тайре повезло гораздо меньше.

Корукс приблизился к мантикору. Генерал слаков был одет в облегающие черные одежды с рукавами, отделанными бахромой, и горделиво сиял кроваво-красными самоцветами, нашитыми на левой стороне груди. У Верна сложилось впечатление, что Корукса повысили в звании из-за удачной поимки профессора.