– На, выпей лейтенант. А потом спать иди. Это приказ.

    Артиллерист схватил флягу и сделал здоровенный глоток. Ух, еж твою… Глаза у него полезли из орбит, слёзы брызнули с новой силой, он разевал рот как рыба, выброшенная на берег. Из жалости я сунул ему в руку стакан с водой. Я на вас бы посмотрел, если бы вы напиток «Специальный» так маханули. Это командир не подумал. В «Специальном» 64 градуса будет и травок разных много, поэтому во рту крепость не ощущается, но для непривычного горла – кошмар.

    Поняв, что разговора сегодня не получится, командир сказал сакраментальное:

    – По команде «Отбой!» наступает темное время суток! – и добавил свою любимую предотбойную присказку, – кто последний спать ложится – тот дурак, и гасит свет!

    * * *

    Утром меня разбудили голоса, доносящиеся снаружи. Спал я в большом сарае на чердаке, бок о бок с Бродягой, который наотрез отказался уходить от своих любимых радиоигрушек.

    Подойдя на четвереньках к слуховому оконцу, в котором даже стекла не было, я выглянул во двор. У большой бочки умывались Люк, Казачина и хмурый, не выспавшийся Док, а чуть поодаль толпились четверо вчерашних окруженцев. Интересно, что двое из них, совершеннейшие щеглы лет по девятнадцать, заинтересовано разглядывали «наших», но не знали, как завязать разговор, а вот двое бойцов постарше (явно больше четвертака служивым), настороженно присели в тенёчке у забора. На лбу одного из них лиловела здоровенная шишка, которую я разглядел, даже не смотря на, то, что нас разделяло метров пятнадцать-двадцать. «Да, крепко его вчера приложили!» – подумал я и стал спускаться с чердака.

    Подойдя к нашим, я, первым делом поинтересовался у Дока, как там раненые?

    – Ничего особо страшного, но они без должного ухода по лесам сколько мотались? Так что им отдых нужен и питание здоровое.

    – Ну, насчёт питания, это мы как раз сегодня придумывать будем… Я угостил Дока сигаретой.

    – А ты как, намучался ночью?

    - Да не, фигня. Просто нам, по-хорошему госпиталь разворачивать надо. А то, сколько таких ещё будет. А у меня и бинтов то с гулькин хрен.

    – Всё будет путём, Серёг – постарался успокоить я нашего медика, – и лекарства и перевязочные материалы добудем. Складов то не оприходованных вокруг сколько! Один из сидевших у забора бойцов встал и подошёл ко мне:

    – Товарищ… командир… Табачком не угостите? А то неделю без курева… – сказал он, просительно глядя на нас.

    Док сунул руку в карман штанов, собираясь достать оттуда пачку сигарет. Я остановил его, положив руку на плечо.

    – Конечно товарищ боец. А обращаться ко мне можно по званию – товарищ старший лейтенант, – и подумав, добавил, – госбезопасности.

    После чего достал из пачки сигарету, у которой я еще вчера, заранее, обрезал фильтр, и протянул солдату.

    – А товарищ ваш, что же, не курит?

    – Курит, отчего же, но он скромный у нас. Да и страшно ему, что вы из ГУГБ. Вон, как его вчера отделали, а он из бывших «врагов народа», – добавил он в полголоса.

    – Товарищ боец, подойдите сюда! – обратился я к «ушибленному». Тот с видимой неохотой поднялся и подошёл ко мне.

    – Рядовой Трошин, товарищ командир! Я протянул ему сигарету.