И тут загрохотал пулемёт Трошина, выпустив длинную, в пол-ленты, очередь. «Ой, бля! У них-то рации нет, а голосом мы их предупредить забыли».

    – Люк, дистанция?

    – Девяносто пять, по дальномеру.

    На дороге замелькали огоньки винтовочных выстрелов, а, через десяток секунд к ним добавилась пульсирующая вспышка пулемёта.

    – Алик, пройдись по стрелкам. Только короткими. Целься на палец ниже вспышек, – это в рацию – Тотену.

    Вдох, длинный выдох… «Посадив» огонёк вражеского пулемёта на мушку, даю две короткие. Откатываюсь за караулку.

    – …ты его загасил – слышу голос Люка в наушнике.

    Пламя на том берегу разгорается всё сильнее, освещая весь пятачок перед мостом

    – Трошин, Дымов! Как вы там? – ору я, что есть мочи.

    – Ранен Трошин! – еле слышно доносится ответ. «Ёшкин кот!»

    Осторожно выглядываю из-за угла. Количество вспышек на дороге явно уменьшилось.

    – Урррраааа!!! «Это ещё что такое?» – недоумённо пытаюсь понять я.

    По мосту в рост бегут человек пять. Оживает пулемёт на дороге, правда теперь, его оттащили в одну из придорожных канав. Двое из бегущих по мосту спотыкаются и падают. Нехорошо так, как куклы. Стиснув зубы и матерясь про себя, начинаю снова выцеливать пулемётчика. Вдох-выдох, вдох-выдох. Когда я последний раз стрелял из такого агрегата на стрельбище (там, правда, был ППШ), то уверенно попадал первой очередью в сигаретную пачку на полсотни метров. У ППД кучность должна быть похуже из-за отсутствия компенсатора, но «попитка – не питка», как говаривал один исторический деятель мину… тьфу, ты, нашего времени.

    Автомат вздрагивает в злой, короткой, на три патрона очереди. Так, немного сместить точку прицеливания… Ещё одна очередь… Несколько пуль бьют в стену караулки… Это немецкие стрелки пытаются достать гада, не дающего спокойно работать их пулемётчику. По пехотинцам щедро отрабатывает пулемёт Тотена. Слышу за спиной топот.

    – Тоха, это я. Фланг им сейчас загну, – полукричит-полушепчет Люк и скрывается в предрассветной мгле.

    Спустя несколько бесконечно долгих минут?… мгновений? слева слышатся отрывистые очереди люковского эмпешника. Пользуясь наличием у него ПНВ, Саня на выбор отстреливает немцев.

    Взрыкивает мотор «круппа», и фары, с которых сняли светомаскировочные шторки, освещают дорогу. Несколько согнувшихся фигур пытаются отступить к деревне, но пулемёт Алика и автомат Люка валят их на землю.

    Затем была лихорадочная погрузка оружия и других трофеев в грузовики, скоростное «штопанье» Доком Трошина – в кузове «опеля», при свете фонариков. Бывшему майору повезло, пуля попала в спину по касательной, и, отрикошетив от лопатки, вылетела наружу, раскроив, правда, как ножом мышцы и кожу.

    Тела двух погибших на мосту бойцов мы взяли с собой: это был тот молодой москвич, что собирался с Сотниковым идти к фронту, и окруженец с разбитым лицом, которого я вытащил из сарая. Лейтенанту Сотникову, который поднял бойцов в идиотскую и бессмысленную контратаку на пулемёт, Фермер чуть не разбил лицо. Правда, подержав сопляка «за лацканы» и матерно высказав в глаза все, что он думает по поводу таких командиров, Саша несколько поостыл и пообещал разобраться, сразу после того, как мы прорвёмся.