Тогда Надя поняла, что за шум она услышала два дня назад, когда прислушивалась к звукам жизни в борделе. Сначала крик девушки, который сразу оборвался. Потом, через некоторое время, оживленные голоса сразу нескольких человек и ответный голос Кена. Это были точно не клиенты, потому что все девочки уже принимали своих господ, а Надин что-то запаздывал. Значит, именно тогда привезли новенькую, которую никто еще не видел. И тогда же наведались менты. Надя из подслушанных разговоров Кена и Барби знала, что двое милиционеров из соседнего отделения крышуют бордель, потому что парочка возмущенно обсуждала: менты совсем зарвались, требуют все больше и больше бабок.

Новенькая так и не появлялась, и когда девушки встречались в столовой, неизменно присутствовали Сэм или Джим, Барби или Кен. Так что особо и не поговоришь. Да и вряд ли кто-нибудь из девчонок знал о судьбе вновь прибывшей. Во всяком случае, обсуждали только предстоящие «праздники», которые придумывал неистощимый на выдумки Кен, или делились воспоминаниями. Времени на общение у девушек было немного, и все дорожили этими минутами мнимой свободы.

Надя не стала бы говорить Барби о том, что залетела, если бы не токсикоз. Совсем замучил. И когда администратор сама завела разговор о том, почему Надя дурнеет прямо на глазах, пришлось признаться. Барби выразила свое возмущение, но Надя, набравшись храбрости, ответила, что против природы не попрешь. И против желания клиента.

— Ты что, таблетки не принимала? — заорала Барби.

— У меня на них была аллергия, — призналась Надя.

Пришлось сознаться, что она уже месяц, как перестала принимать противозачаточные. Потому что с организмом начало происходить черт-те что — кружилась голова, временами наступал озноб, и она боялась, что клиенты заметят ее состояние.

— Ну и дура! — заключила Барби.

Непонятно только, что она имела в виду — то, что Надя так реагировала на таблетки или что боялась реакции клиентов. Во всяком случае, сегодня приехал этот супердоктор и только подтвердил опасения Нади. Что теперь будет? — уныло подумала девушка. Если выгонят, она лишится приличного заработка, но обретет свободу. А на фига ей свобода, если опять придется проводить дни и недели в поисках приличной чистой работы? Не идти же на точку, где никакая «мамка» не защитит тебя от опасного клиента. Да и для самолюбия оскорбительно: из таких шикарных условий — на пыльную улицу, как вокзальная шлюха.

Часы показывали семь часов вечера, нужно было готовиться к празднику «Египетские ночи». Сейчас заявится Юлия и приступит к своим обязанностям. Тоже стерва — эта специалистка. Подчеркнуто вежливая, все делает молча, даже не поговоришь с ней. Отвечает немногословно и только по делу. Как-то обронила, что работала гримером на киностудии. Наверное, здесь зашибает такие бабки, что ее вполне устраивает странность нынешней ее профессии: преобразовывать внешность элитных проституток. Хотя какая ей разница? Гримировать актеров для съемок или проституток для дебильных театрализованных спектаклей. Интересно, говорит ли она кому-нибудь, чем занимается? Надя усмехнулась своему дикому предположению конечно же нет, чем тут гордиться? К тому же наверняка хозяева ее предупредили: молчать обо всем, что она видит. А в сущности, что она видит? Только внешнюю сторону борделя — роскошь и красивых девушек, которые всегда улыбаются. А раз улыбаются, значит, довольны своей участью. Невзирая на вежливость, в глубине души она, конечно, презирает своих подопечных и не подозревает, что они настоящие невольницы. Что у них нет выхода.

Надя тут же отогнала печальные мысли и сделала это вовремя. Дверь распахнулась, и зашли Кен и Барби, за их спиной маячила фигура Джима. Он бесстрастно смотрел на Надю поверх голов парочки, и взгляд его почему-то показался девушке опасным.