Называя фамилию за фамилией, я просил студентов подняться, представиться, рассказать о себе в двух словах. Мне было важно видеть их настрой и понимать силу магии. А вот того самого одарённого мальчугана я оставил напоследок. И вызвал его лишь тогда, когда познакомился со всеми остальными.

‒ Ильер Кайс, ‒ проговорил я медленно, но чётко.

Он сидел на второй парте. Услышав своё имя, поднялся и посмотрел мне в глаза. А я вдруг… вздрогнул. Это было странное ощущение, идущее прямо от сердца. Словно в самой душе произошло землетрясение. И игнорировать такую реакцию было категорически нельзя. Она точно имела смысл, хоть мне пока и неясно, какой.

‒ Выйди, пожалуйста, сюда, ‒ попросил я, хотя остальных не приглашал. Они отвечали, просто поднимаясь с места.

Ильер заметно смутился, даже немного растерялся. Но потом всё же сделал несмелый шаг вперёд и подошёл ближе. Мальчик оказался довольно высоким для своего возраста, хоть и худощавым. Его волосы лежали непослушными вихрами. И, глядя на него, я непроизвольно вспомнил себя в том же возрасте. Меня тоже стригли коротко, мама всё пыталась научить нормально причёсываться, но волосы никак не поддавались укрощению. Потому в академии я и отрастил их до такой длины, чтобы можно было собрать в хвост. С тех пор ни разу не стриг короче, чем по плечи.

Это воспоминание отозвалось теплом на сердце, и Ильера я встретил с покровительственной улыбкой.

‒ Значит, это у тебя самые высокие показатели уровня дара на курсе? – спросил я, поднявшись со своего кресла.

‒ Да, профессор Бестерли, ‒ кивнул мальчик. – И я очень рад, что вы преподаёте у нашей группы. Много слышал о ваших достижениях в менталистике.

‒ Благодарю, приятно знать, ‒ ответил я, заложив руки за спину. – Возможно, ты скажешь нам первое правило любого менталиста?

На несколько мгновений мальчик задумался и напряжённо свёл к переносице чёрные брови. В этот момент он показался мне очень знакомым, будто мы встречались, и не раз. Хотя, наверняка я просто знаю кого то из его родителей. Всё же дар такой силы точно достался ему от одного из них.

‒ Первое, чему нас учили в школе – это контроль, ‒ наконец, сообразил Ильер.

‒ Верно, ‒ кивнул я. – Именно контроль является самым главным для любого менталиста. Вы должны контролировать дар в любом состоянии. Всегда и везде. Только тот, кто усвоит контроль и сдаст лично мне зачёт по данному направлению, будет допущен к дальнейшему обучению. И сложнее всего придётся именно тебе, Ильер. Потому что чем сильнее дар..?

‒ Тем сложнее его контролировать, ‒ с умным видом покивал парень. – Да, знаю. И очень долго этому учился.

Я улыбнулся, прекрасно его понимая. Сам в юности через это проходил. А он вдруг улыбнулся в ответ, и эта улыбка снова показалась мне до боли знакомой.

Возможно, я бы задержал его после занятия, расспросил бы о родителях, если бы не один момент. Когда Ильер уже хотел отправиться на своё место, руку подняла рыжеволосая пухленькая девушка с большими наивными глазами и странно хитрой улыбкой.

‒ Профессор Бестерли, могу я задать вам бестактный вопрос?

Такая формулировка меня изрядно повеселила. Ничего подобного обычно на первом занятии не случалось, потому что первокурсникам хоть и многое интересно, но спрашивать они пока не решаются. А тут не просто вопрос, он ещё и бестактный.

‒ Задавай, ‒ милостиво позволил я.

Она встала. Немного помялась, но потом всё же заговорила:

‒ Скажите, вы с Ильером родственники?

‒ С чего ты взяла? – её вопрос оказался неожиданным и немало меня удивил.

‒ Просто вы очень похожи, ‒ пожала она плечами. И обратилась к однокурсникам: ‒ Ребят, ну, скажите же?

‒ Да, ‒ подтвердил парень с первого ряда. – Я тоже заметил. Безумное сходство.

Вот теперь мы с Ильером уставились друг на друга с одинаковым интересом.