Макс, совершенно утратил понимание.

Тьма продолжала бушевать в вампире, требуя полного покорения этой жертвы, и мужчина не сопротивлялся своей бездне, резко и сильно, жестко погружаясь во влажный жар…

Замирая от ее крика, не веря в то, что с ним произошло…

И, зашелся в рыке, когда ее зубы, в попытке…, нет, не оттолкнуть его, а унять свою боль…. Мастер не смог бы объяснить, откуда к нему пришло понимание этого … с силой впились в его предплечье, не отпуская кольца своих тонких пальцев вокруг его запястий, тем не менее…

Эта… девушка…, не лгала ему…

Ротан не касался ее, как и Теодорус… как и еще, дьявол все раздери, хоть кто-то, другой!

Не то, чтобы это имело значение для Максимилиана…

Он не знал, имело ли такое смысл… у него, никогда не было девственниц.

Вампир не желал иметь их, не считая теми, кто будет способен вынести его методы получения удовольствия…

Но, в тот момент, когда осознание ее правды, потонуло в бездне заполонившей его тьмы…

Когда ее зубы, так крепко, но, все же, недостаточно, сжимались на его коже…

Что-то, неведомое и недостижимое ранее, вырвалось на волю, из глубины существа вампира. Что-то, что было яростней, и страшнее его безумия.

Примитивное и дикое, сметающее любую, чудом оставшуюся мысль в его голове, заменяя их — горловым рыком.

Что-то, что заставляло его тело, раз за разом погружаться в нее, не зная и не имея пощады… Только, та, что была в его руках, и не просила ее, обвивая его талию своими ногами, лишь облегчая скольжение плоти того, кем стал Макс в ее узком и тесном, одурманивающем вампира, жаре…

А когда, девушка застонала, так и не отпуская его, прикушенной ею руки, начиная биться в судорогах,… не смерти… удовольствия… Максимилиан нарушил слово, которое сам дал себе, предшествующим вечером, погружая свои клыки, одновременно с очередным толчком тела, в точку перехода ее шеи в плечо.

Жадно и неистово глотая эту ароматную, переполненную наслаждением, алую кровь…

И сам, почти разрушаясь, в оргазме…

А, спустя бесконечное время, когда услышал, как протяжно и неторопливо, стал биться ее пульс, вампир задал единственный вопрос:

— Как твое имя?

Однако, еще до того, как хриплый и надломленный, рожденный измученным горлом, голос, тихо прошептал:

— Элен…

Вампир уже знал, что лишь одно понятие «МОЯ», будет определять ее для него…

— Как ты смог упустить ее?!! — Теодорус, со всего размаху, отбросил Ротана на стену, практически, впечатывая колдуна в нее. — ГДЕ ХЕЛЕН?!

— Я не знаю! — Закричал в ответ, разозленный Ротан, не обращая внимания на свои, довольно значительные повреждения.

Он вампир, увечия ему не грозили. Если только… колдун зарычал, вспоминая о своем, изуродованном лице… Виновные в этом, так и не отплатили ему, за ту боль…И, если вспомнилось уж об этом…

— Там был Максимилиан. — Задумчиво проговорил Ротан, поддевая носком сапога безвольное и безжизненное, человеческое тело.

Эта дура им, только, испортила все.

Но, они ей достойно отплатили. Впрочем, никто, и с самого начала, не собирался обращать Саманту, даже не понятно было, отчего эта женщина — так решила. Еще раз пнув тело, колдун отбросил обескровленный труп со своей дороги, и начал метаться туда-сюда по залу.

— Там был Макс… — Повторял он, просчитывая варианты…

Вспоминая о том, как этот вампир смотрел весь вечер на Хелен… Словно, собирался ее съесть, смакуя при этом, каждый кусочек свежей, трепещущей, сочащейся алой кровью, плоти… И, при том, что Ротан знал и помнил об этом вампире — дело могло обстоять уже именно так.